Большой побег Лео. Холли Вебб

рёнка Уилла, надела сразу три пышные «балетные» юбки, одну поверх другой; свои любимые розовые резиновые сапоги и корону с блестящими камнями-стекляшками. Хетти размахивала музыкальной волшебной палочкой, играющей «Ты сияй, звезда ночная»[1], но сама громко пела «Звените, колокольчики»[2], заглушая мелодию. Под мышкой она держала Сьюзи, их кошку. Вид у Сьюзи был сильно встревоженный. Она уже привыкла, что Хетти обращается с ней как с плюшевым медвежонком, но сегодня Хетти разбушевалась пуще обычного.

      Уилл испуганно взглянул на маму:

      – А если она никогда не заснёт?

      Мама рассмеялась и обняла его:

      – Не волнуйся. Если она так и будет носиться по дому как заведённая, то уже через полчаса свалится спать. Прямо на диване в гостиной. Надеюсь, за полчаса мы не оглохнем от её пения. – Она оглядела кухонный стол, заваленный цветной бумагой. – А что ты делаешь, Уилл?

      – Рождественский носок для Лео. – Уилл показал маме склеенный из бумаги носок.

      – А он его не погрызёт?

      Уилл закатил глаза:

      – Так в том-то и смысл! Что хомяки любят больше всего?

      – Грызть всё подряд. – Мама нахмурилась, вспомнив библиотечную книжку, которую Уилл случайно оставил слишком близко к клетке Лео. Ему пришлось извиняться перед библиотекаршей за погрызенные уголки, и получилось очень неловко. Лео был знатный грызун от слова «грызть». Его клетка стояла на подоконнике в комнате Уилла, и весь нижний краешек занавески с космическими кораблями теперь был в мелких дырочках. Уилл говорил, что так занавеска смотрится даже лучше.

      – Вот именно, – наставительно произнёс Уилл. – Погрызть и поесть. Поэтому я не буду украшать носок. Я проделаю в нём дырочки, а внутрь положу семечки и арахис. Это его любимая еда.

      – Отлично придумано. А для меня тоже сделаешь такой носок? – спросила мама. – Можно без семечек и арахиса.

      Уилл нахмурился:

      – Мам, ты уже взрослая для таких штук.

      Мама вздохнула:

      – Ну ладно. Съем в утешение рождественский пирожок. Тебе дать?

      – Ты же знаешь, что я их не ем. Там изюм! – Уилл сморщил нос.

      – А я с удовольствием съем пирожок, – сказал папа, входя в кухню. Вид у него был немного взъерошенный. – И выпью кофе. – Он налил в чайник воду и поставил его на плиту. После обеда папа закрылся в гостиной, чтобы завернуть подарки и разложить их под ёлкой. Он строго-настрого запретил всем входить в комнату и даже подпёр дверь стулом, когда поймал Уилла с Хетти за подглядыванием в замочную скважину. – У меня кончился скотч.