– Нет там никакой руки, – спокойно ответил он, – Тебе это приснилось, Толик. Посмотри, где ты видишь руку?
Я оглянулся. В палате действительно никого, кроме нас с доктором, не было.
– Она там, у дерева, где бомба, – настаивал я.
– Тебе это приснилось, Толик. И рука, и бомба, – повторил доктор.
Но болели разбитые коленки и впервые в жизни скорбно ныла душа.
– А где моя воспитательница? Она была у бомбы, когда она бахнула, – заплакал я.
– Воспитательница играет с ребятами, – сказал доктор.
– Значит, она жива? – обрадовался я.
– Ну, конечно. Поправишься, и снова пойдешь к ребятам.
– А мое дерево на месте?
– Куда же оно денется. Конечно, на месте.
– А бомба? – задал ему последний, решающий вопрос.
– Бомбы нет. Ее увезли, – ответил доктор. Не знаю, почему, но я ему не поверил и заплакал, потому что окончательно понял – все это не приснилось.
Доктор не стал настаивать, а сделал укол, и я уснул. Когда проснулся, рядом сидела мама:
– Я все знаю, сынок. У тебя был солнечный удар. Не волнуйся, сейчас поедем домой.
– Домой? – обрадовался я, – А можно попрощаться с моей воспитательницей? – попросил маму.
– Ее нет, сынок. Говорят, уехала куда-то, – неуверенно ответила мама, и ей я тоже не поверил, как тому доктору. Но плакать не стал. Душа еще была в защитной оболочке детства.
Нас отправили домой на машине скорой помощи. Дома меня никто ни о чем не спрашивал, и лишь в моих снах время от времени я видел тот страшный взрыв, убивший мою любимую воспитательницу и несколько неразумных мальчишек.
А может, то действительно был сон? Как и вся моя бестолковая жизнь? Как знать, как знать.
Артек
Нас с Женькой снова рассадили. Такое уже было в этом году. Раза три, а может и больше. Но сейчас терпение нашей учительницы Ольги Дмитриевны лопнуло окончательно. Она так и сказала:
– Все, ребята. Мое терпение лопнуло окончательно, – и пересадила моего друга к Игорю Альтшуллеру.
Игорь отличник, как и я. Теперь ему поручили перевоспитывать троечника Женьку.
Только разве его перевоспитаешь? Он не дурак, мог бы и сам хорошо учиться. Вот только лень вперед него родилась, как говорит моя бабушка Крестная. К тому же он тихо говорить не умеет, да еще и неуступчивый. Нет, Игорю с ним не справиться.
Эх, этого Женьку, да к нашему Ленчику. Тот бы его быстро перевоспитал. Ленчик вор авторитетный, с ним не поспоришь. Что не так, сразу в морду.
А Женька любит спорить. Прав, не прав, все равно будет доказывать, пока с ним ни согласишься, хотя бы понарошку. А не согласишься, может и в драку полезть. Меня он, правда, боится. Как-то не удержался, дал ему раза два под дых, как Ленчик учил. Больше с кулаками не лезет. Схватит сзади и держит, пока ни сдамся. И не вырвешься – он сильней меня. Так вот и спорим, иногда даже на уроках.
Похоже, он привык быть первым, потому и спорит со всеми –