Мое внимание привлекло движение справа. Отец, как и полагается императору, восседал на троне и с мягкой улыбкой смотрел на сына. На его коленях лежала камера, записывающая церемонию. Запись транслировалась прямо на Марсерон, где сейчас находился наш младший брат. Не нужно быть интуитом, чтобы видеть, как сильно отец гордится Вальтером. Всеми нами – я чувствовал. Каждому из его четырех детей уготована своя роль.
Вальтер знает, что вскоре займет место отца. Я знаю, что стану его верным советником и правой рукой. Наш брат, Каспиан, превзойдет всех нас и будет править на собственной планете. Только о будущем Кассии отец так и не поведал. Лишь сказал, что ей предстоит нелегкий и далекий путь. Наверное, поэтому мы с Вальтером стали, мягко говоря, параноиками и стараемся не отпускать сестру дальше чем на шаг.
– Властью, данной мне с позволения Верховного канцлера Турины и с благословения его императорского величества, перед всеми свидетелями объявляю вас мужем и женой, – раздались долгожданные заключительные слова Верховного судьи. – Можете поцеловать…
Торжественную речь заглушил звонкий удар, и я повернул голову на звук. За секунду все инстинкты обострились, и сердце пропустило лихорадочный удар, а потом забилось барабанной дробью.
– Папа! – Крик Касс вернул меня к жизни, и я бросился к креслу бессознательного императора. Вскоре и брат был рядом.
– Бери его за ноги, – приказал я не своим голосом. Сам поднял его под руки и, невзирая на любопытные взгляды и испуганные вздохи гостей, потащил нашего старика к лифту.
– Карина! – Вальтер позвал свою жену, но она и так была рядом, пытаясь нам помочь.
Кассию охватила паника, которая исходила от нее волнами. Она то и дело трясла и звала папу, срываясь на крик.
– Забери ее, – попросил я Карину. Но отец пришел в себя и возразил. С его губ сорвалось тихое “Нет”, и он сжал руку сестры.
– Соберитесь все вместе, – вяло попросил он. Если бы не умел читать по губам, ни за что бы не разобрал его слов. – Каспиан.
Вальтер лишь взглянул на Карину, а та уже побежала обратно в зал за камерой. Она упала, когда отец потерял сознание, но не должна была разбиться.
Вскоре мы поднялись на третий этаж резиденции и уложили императора в его ложе.
– Лекаря! – крикнул я охране, идущей за нами по пятам. Я знал, что они хотели помочь, но сейчас ничего большего сделать не могли.
– Уже послали за ним, – отчитался капрал Хантер, послав мне сочувственный взгляд.
Карина вбежала в комнату, держа в руках камеру, которая связывала нас с Каспианом, и дрожащими пальцами синхронизировала ее с визором. Через секунду брат появился на экране и тут же задал вопрос:
– Что случилось, в черную дыру?
– Папа, – рыдая, прошептала Касс, пряча лицо в ладонях. Она всегда была чрезмерно эмоциональной, но даже мне, черствому сухарю, хотелось орать от безысходности. Я уже знал, что лекарь не поможет. Это случится сегодня. Отец погибнет, он ведь сам предвидел свою кончину.
Хантер молча удалился, закрыв за собой двери спальни. Я доверял абсолютно всем членам своей команды, как собственной тени. И знал, что никто не потревожит нас в этот момент.
– Вальтер, – хриплым голосом позвал отец, и брат упал на колени, сжимая его руку. Тогда отец поманил пальцем и Карину. И та со слезами на глазах встала по другую сторону, сжав другую руку старика.
– Дети мои, – прошептал он, закрыв веки. Слова давались ему тяжело, он ослаб, усыхал на глазах, и больше не мог удержать ментальный блок. Я чувствовал боль в его сердце, как в собственном. – Пришло время.
Кассия взвыла, Вальтер уткнулся лбом в руку отца, а Каспиан зажал рот кулаком. Я же не мог пошевелиться. И даже дышать. Мою грудь будто сжали в тисках, и малейшее движение причиняло боль. Никакими блоками я не мог отгородиться от разрывающего меня чувства потери. Оно буквально нахлынуло волной размером с гору.
– Ты станешь императором, – отрывисто обратился отец к Вальтеру. – Береги свою жену. Она твой свет, твоя сила. Только ей и брату сможешь доверять. Всегда. Только им.
Папа перевел взгляд на экран и улыбнулся Каспиану. У брата в глазах стояли слезы, но он смотрел на императора с гордостью и всепоглощающим уважением. Он сделал нас. Вылепил из ничего. Выточил, закалил, научил всему, передал высшие знания, сделал сильнее кого-либо на Турине.
– Ты станешь великим, – произнес он так громко, как мог.
Каспиан кивнул, и по его щеке покатилась слеза. Я впервые в жизни видел брата плачущим.
– Касс, –