Разумеется, и сам император тоже ел мандарины. Правда не в таких количествах, он-то всё больше употреблял так им любимые овощи, рис, различную зелень и пряные соуса. Ну, с рисом, зеленью и соусами всё понятно, их все любят, а вот из овощей император особенно предпочитал морковь. Да-да самую простую морковку. Его искусные повара предлагают ему и патиссоны, и огурцы, и капусту с молодым бамбуком, а он нет, только морковку и требует.
– Хочу, чтоб в каждом блюде присутствовала морковь!… и в рисе, и в соевых супах, и в салатах!… и даже, чтоб фазаны ей фаршировались!… И принесите мне побольше морковного сока!… да побыстрей!… – частенько подгонял он своих поваров. Что уж тут поделать, вот такой император им достался, с таким привередливым вкусом. И вполне понятно, что при таком вкусе требовалось несметное количество моркови. Уж раз император любит морковь, то и весь императорский двор, все приближённые, ему подражают. А потому при императоре имелся особенный сановник, мандарин ответственный за морковку.
Ох, и важный же был это сановник, весь такой напыщенный, заносчивый, фигурой полнотел, откормлен сверх всякой меры, из-за щёк ушей не видно, пузо словно арбуз. Ходит задравши нос, фыркает на всех, воображает больше чем ему положено. И даже самые ответственные сановники ему не указ. Он их презирает, чуть ли в след не плюёт, морщится и рот кривит.
– А что вы без меня делать станете!… ведь это от меня зависит, какое настроение будет у императора!… Коли задобрю его вкусной морковкой, так и вам хорошо будет,… а нет, так он на вас всё своё зло сорвёт, а меня не тронет!… А всё оттого, что я лучше всех разбираюсь в морковке и заменить меня некем!… – не раз кичливо покрикивал он на прочих сановников и вёл себя с ними дерзко.
Ну а тем делать нечего и они его терпели, ведь он был прав, и замены ему не было, потому, как он поставлял на стол императору самую отборную морковь. А чтобы выбрать такую морковь ему самому приходилось столько морковки пробовать, что цвет его кожи приобрёл оранжевый цвет. И лицо, и руки, и ноги, и живот, и даже пятки стали у него морковного цвета.
– Единственный сановник в моей свите, который по цвету кожи, полностью соответствует своему чину мандарина… – полушутя подтрунивал над ним император, но всегда благоволил ему. Дарил величественные подарки, дозволял на пирах сидеть рядом, и, разумеется, изрядно платил за его морковную службу.
Отчего мандарин жил припеваючи. Имел добротный дворец и большие угодья, на которых, кстати, и взращивалась императорская морковь. И хотя этих угодий у него было много, особенная морковь росла лишь в двух местах. В долине недалеко от столицы и в горном распадке за лесом. Очевидно, только в этих двух местах земля была наиболее плодородна. На остальных же землях такого изысканного вкуса у морковки не получалось, и там сеяли рис вперемежку с прочими сельхоз культурами.
2
И вот тут надо заметить, что все эти роскошные угодья достались морковному мандарину по наследству. А вернее будет сказать, что он их получил в виде приданого за своей женой красавицей, очень милой, кроткой женщиной. Но, к сожалению, так уж вышло, что его дорогая супруга очень рано покинула этот мир. Она успела лишь родить ему крошку доченьку и её практически сразу не стало. Что поделать, в те дремучие времена подобное случалось довольно часто.
Разумеется, мандарин очень переживал, корил себя и не находил места. Но с годами скорбная боль поутихла, а любимая доченька, подрастая, стала для него великим утешением. Кстати ей не так давно исполнилось шестнадцать лет, возраст, когда девушки расцветают в полную силу. И надо ли говорить какой красавицей она была, вся в матушку.
Чёрные, жгучие локоны обрамляли её бледно-розовое лицо, на котором, словно алые розы, сияли слегка припухшие кукольные губки. А её прелестный носик пимпочкой в гармонии с ярко-карими, большими глазами делали из неё непревзойденно-милую очаровательницу. А какая лёгкая, грациозная была у неё фигурка, даже самая стройная лань не смогла бы с ней сравниться. Ну а звали юную прелестницу – Чунхуа, что означает весенний цветок.
Чунхуа была и гордостью, и проклятьем своего отца сановника. Он хоть и вёл себя высокомерно с прочими людьми, но с ней был мил, мягок и во всём ей потворствовал. Однако в тоже время отец не давал ей и шагу свободно ступить. Боялся, что кто-нибудь покуситься на неё или сглазит, наведёт порчу. Впрочем, его можно понять, ведь все отцы-одиночки такие.
Они до последнего дня будут опекать своих дочерей, и отгонять от них назойливых женихов. Для них лишь бы их доченька подольше оставалась в родительском доме, а по возможности, так и вообще не покидала его никогда. А это значит,