– Веним, чего отлыниваешь? – приоткрыла глаза Шипка. – Копай, точно тебе говорю, что-то тут есть.
– Согласен, – хмыкнул я, выпуская струю дыма, – камни, песок, глина – есть, но муран и магический песок – хрен!
– Может, не повезло, и ямку не там выкопал? – предположила Шипка.
Ничего ей не ответил, как и не стал напоминать, что не далее, чем несколько часов назад, она с пеной на клыках, доказывала, что копать нужно только тут и ни метром правее или левее.
– Филя-то не объявлялся? – поинтересовался у этого браслета на камне.
– Пару часов назад, – шикнула та. – Не может отыскать твоих недругов. Я его в город отправила, чтобы у Марнека поинтересовался.
– И как же он у него новости узнает? – озадачился я.
Управляющий трактира, коим его назначила Трайка, знает Филю отлично, но разговаривать-то последний не умеет, как и написать ничего не в состоянии.
– Марнек, опытный, новости додумается передать. Наверняка и про Селатию что-нибудь расскажет, – протянула змейка.
– Думаешь они объявились? – озадачился я и потер шрамик, который задергался от неприятных воспоминаний.
– Дракоша у нее мелкий, должна под контроль взять, – ответила Шипка.
Хм, мелкий! Этот новорожденный, а вернее, спящий артефакт, когда сложилось заклинание и соединились части артефакта, устроил нам веселую жизнь. Шипка тогда что-то почувствовала и, как потом оказалось, заподозрила запрещенный разумный артефакт, просила стащить браслет с Селатии. Я не успел, точнее, получил ожог и руку от браслета отдернул, а потом стало поздно. Брошь порвала цепочку, ящерка стала увеличиваться в размерах, сережки в ушах напарницы превратились в два полупрозрачных крыла и запорхали в воздухе. Браслет же на женской руке стал чешуйчатым хвостом, который стремительно пополз к непонятной мерцающей фигуре, которая вцепилась в рубаху Селатии и напоминает этакого розового поросеночка. Хвост влился в эту фигуру, крылья одним стремительным пикированием прилипли к бокам, тело стало мгновенно покрываться чешуйками, а потом из ноздрей непонятного существа повалил дым. Существо замахало крылашками, как-то нелепо взлетело и устроилось на плече женщины. И вот перед моим взором предстал дракоша. Первым делом, он попытался спалить меня огнем, хорошо, что щит Фили и Черныша выдержал. Вторым его шагом стали удары молниями, от которых плавилась земля, а мы с артефактами по земле катались, уходя от них. Как сейчас помню: Селатия стоит растерянная, пригибаясь от тяжести этакого поросеночка в чешуе, который уселся у нее на плечо и сделать ничего не может, а тот, неблагодарный, пуляет магическими ударами.
– Объясни ты ему, чтобы прекратил!!! – орал своей напарнице, когда глыба льда проломила щит и ударила меня в бок, в котором подозрительно что-то хрустнуло.
– Веним, не получается! Не отвечает он, – ответила женщина.
– Кровью своей пусть его накормит! – шипит в моей голове змейка, запуская свои клыки мне в руку, чтобы передать часть энергии на восстановление.
В этот момент, Черныш проводит стремительную атаку. Пес, с лаем, делает огромный прыжок в сторону женщины с дракончиком и посылает воздушный удар. Как ни странно, но дракончик не сумел парировать его выпад и они падают. Филя выпускает магическую сеть, которая трещит и рвется от ударов дракончика, змейка молнией слетает с руки и устремляется к беснующемуся артефакту, который направо и налево пуляет магией и уже почти вырвался. Дракончику хватило легкого Шипкиного укуса, чтобы замереть.
– Черт! – поднимаясь на ноги, сказал я и сплюнул кровь. – И надо было пробуждать этого зверя от спячки.
– Не говори так! Он красивый и совсем маленький! Вы его напугали до смерти! – парирует Селатия, которая гладит замершего дракошу по голове.
Ну, зверь и впрямь красив, спорить, смысла нет. Чешуйки темно-коричневого цвета блестят, хвостик с красными окантовками, а глаза синие-синие, как и у его хозяйки.
– Напугаешь такого, – покачал я головой.
– Его разум спал и, скорее всего, это первый раз он глаза открыл, – сказал Черныш, а потом пояснил: – Так же себя