Светлана Проскурина, кинорежиссер
Петрушово, Петрушово… чувствуете торопливость, осторожную поспешность в самом звучании этого названия?!
Петрушово – небольшая русская деревня в Рязанской области, недалеко от города Касимова, прежде – Мещерского Городца… Всю деревню нужно проехать, чтобы очутиться на другом конце, у бескрайнего поля, часть которого занимает молодой яблоневый сад. Совсем недавно дома вас встречал высокий, стройный, легкий в движениях человек. Голова, борода и брови совсем седые, а глаза молодые. Он во все включался радостно и самозабвенно – заносил вещи и гостинцы в дом, помогал жене накрывать на стол, тут же налаживал, если что-то вышло из строя, или показывал новые саженцы, удобную лопату… Он совершенно не дорожил собственным временем, а оказалось, что все успел.
В этом доме встречались люди самые разные; со всеми он был приветлив и свободен, никому не оказывал предпочтения (конечно, кроме Дильбар – умницы, помощницы, жены). Никто здесь не чувствовал себя лишним, забытым или осуждаемым.
Когда же он успел столько сделать: стать большим ученым, советчиком (именно советчиком, а не советником) президента, защитником китов, озер и лесов; защитником всякой правды и чистоты?!
При нем реплика из «Макбета» – такая устойчивая и злободневная: «„.власть будет наша, и никто не посмеет призвать нас к ответу» – уже не казалась такой безусловной, и мы знали, что Яблоков вступится, защитит, доведет до конца, «призовет к ответу». И от одного этого знания становилось легче дышать. Как он побеждал, что было в арсенале у этого человека?! Вот один пример. Алексей Владимирович посадил сад. Каждый саженец сам вырастил из зернышка. Купил землю на краю села, за своим домом – дикое поле. И появился в деревне ОБЩЕДОСТУПНЫЙ САД – как у Чехова – не для себя, для других, для потомков. Сам только поливаешь, обрабатываешь землю, покупаешь удобрения, боишься заморозков, зайцев зимой, злых ветров… Деревенские стали ломать саженцы, безобразничать и глумиться, пускать скотину – опять читай Чехова… Обычное дело. Праздность. Бахвальство. Что Яблоков?! Он пропахал трактором защитный ров и самозабвенно трудился дальше… не «гремел медалями», не призывал полицию, не выходил с ружьем или вилами… Как обычно, расточал свет чистой печали и терпения. Все принял с мудростью – и низость и возвышенное, и жизнь и смерть.
Эта черта – трудиться и принимать жизнь во всей полноте – абсолютно яблоковская. Она вносит некий высший смысл в его судьбу, овеществляет нематериальный переход судьбы в предание, в молву, когда он становится так же важен, как проза Толстого или громада спокойно плывущего кита; как первый росток из коричневого яблоневого зернышка…
Он сам назначил себе судьбу, загодя определенную своим чудесным естеством. Судьбу, полную труда, любви, сопричастности и бесстрашия. Мне и сейчас легко представить старую деревенскую школу в Петрушове – большие окна, могучие ели, голоса гостей, молодой яблоневый ЯБЛОКОВ САД за околицей и… Алексей Владимирович с лопатой, веселый, идет навстречу, и весь, весь белый свет ему мил.
Прямая речь
Я счастливый человек
Екатерина Чистякова, директор фонда «Подари жизнь».
Неоконченное интервью с Алексеем Яблоковым, состоявшееся в январе 2014 года в деревне Петрушово
Публикуется впервые
О времени и о семье
Родился я в семье интеллигентов. Мой дедушка с отцовской стороны, Сергей Платонович Яблоков, был земским врачом в Кинешме. Это в Костромской области, на Верхней Волге. Бабушка – Екатерина Васильевна. Отец – Владимир Сергеевич. Мама – Татьяна Георгиевна Сарычева. Мама была из семьи булочников. И до сих пор одну из булочных в Кинешме называют Сарычевской.
Какие-то отрывки воспоминаний есть: мама рассказывала, что у них было два или три работника в этой булочной. Тесто заквашивали в бочке, и на эту бочку ложился спать один из рабочих. Когда тесто поднималось и сбрасывало работника с бочки, оно считалось готовым, и можно было делать хлеб. У мамы был брат Борис Георгиевич. Он потом стал директором хлебопекарного техникума. Вот такая булочная история.
Родители учились на рабфаке физико-математического отделения Московского государственного университета. Из всяких разговоров и старых книжек, подписанных инициалами родителей, знаю, что мать занималась краеведением. Это был общий интерес родителей. Сейчас краеведческие музеи начинают снова играть роль хранителей культуры. Все рушится, библиотеки рушатся, школы закрываются, а музеи работают, и их роль значительнее, чем пятнадцать-двадцать лет назад.
После революции краеведение, как патриотическое движение, расцветало. Может быть, потому, что туда пошли, скрываясь от всяких репрессий, интеллигентные люди, так же как позже, в сталинское время, сделала биологическая интеллигенция. Почему была такая сильная заповедная система в Советском Союзе? Потому что жизнь выталкивала туда людей от всяких доносов и репрессий.