мои деньги, моя тысяча рублей; но как скоро я дал их взаймы, я не имею уже права сказать: мои деньги, в строгом смысле. Теперь мое требование, мое заемное письмо, а деньги перешли во власть моего должника и сделались его вещью» (т. I, с. 4). Известно, как затруднительно для практики отличие договора покупки от запродажи и поставки, личного найма от подряда, заказа, доверенности. Между тем г. Победоносцев не делает ни малейшей попытки определения границ между ними. Главное достоинство особенной части обязательственного права, как и особенной части уголовного права, заключается в установлении точных признаков каждого из договоров и преступлений – этого‐то мы и не видим в курсе г. Победоносцева. В гражданском праве весьма важным является понятие об имуществе. Между тем г. Победоносцев дает такое определение: «внешние блага – суть так называемые имущества (
bona, facultates), составляющие, по отношению к личности человека, внешнюю ее принадлежность, внешнее ее дополнение или ее имущество» (т. I, с. 1). Нельзя считать правильной конструкцию конкурса: «с объявления несостоятельности все его (должника) имущество по закону считается не его принадлежностью, а принадлежностью кредиторов, т. е. массы» (т. I, с. 221), между тем г. Победоносцеву известно, что тот же закон предоставляет остаток по удостоверении кредиторов должнику «как его собственность». Не установив понятия об индоссаменте, г. Победоносцев говорит следующее: «Надписатели ответствуют векселедержателю в платеже совокупно, так же, как и сам векселедержатель, хотя бы даже самый вексель признан был недействительным, ибо, независимо от сего (?), при передаче он предполагался и полагался в счет, как действительная ценность» (III, с. 245). Трудно понять, в чем тут заключается основание ответственности надписателей и почему существует различие в передаче векселя и заемного письма? Так же неправильна конструкция акции: «владелец (?) такого акта есть не кредитор компании, не кредитор, например, общества железной дороги, но соучастник в собственности» (т. III, с. 250). Что это за собственность, когда сам автор утверждает, что в акционерном товариществе нет общей собственности? Г. Победоносцев относит куплю-продажу не к договорам, а к способам приобретения собственности, потому что «по идее нашего закона продажа есть действие, коим одна сторона передает другой вещь за определенную цену» (т. I, с. 314, т. III, с. 324). Но подобную идею можно найти в купле-продаже недвижимого имущества, там, где необходима купчая крепость. Применимы ли эти соображения к купле-продаже движимости, составляет ли она также действие, а не обязательственное отношение? Если нет, – то г. Победоносцеву следовало отделить изложение купли-продажи недвижимости и движимости, первую поместить в способах приобретения собственности, а вторую – в договорах. Если да, – то зачем г. Победоносцев отыскивает момент перехода права собственности при покупке движимости (т. I, с. 689–690)? Это уже явная непоследовательность. К случаям
beneficium competentiae90, встречающимся в русском праве, автор относит неприкосновенность рукописей,
