не было бы никакой возможности. Я мог оказаться в болоте, против которого и мой пулемёт, и мой лазер, были абсолютно бесполезны. Да, мало ли ещё какие непредвиденные невзгоды могли встретиться на моём пути! Но самую большую опасность представляла из себя встреча с другим игроком, потому что ты не мог знать ни его навыков, ни тактики, ни сноровки, ни его вооружения, а, главное, его опыта. Эти встречи так же, как и встречи с всевозможными хищниками, должны были заканчиваться одним результатом – здесь не было ничьих, и кто-нибудь обязательно должен был погибнуть. И, если ты погибнешь, то твоя новая жизнь начнётся как раз с того момента, когда ты встретился с тем противником, который тебя победил. Времени на раздумья и выработку новой тактики не будет совсем, и новая битва может закончиться так же плачено, как и предыдущая, если ты, используя свой предыдущий опыт, или силой интуиции, не сможешь придумать ничего нового. Именно этим меня так привлекал этот, пусть и ненастоящий, мир. И если там, откуда я с такой радостью сбежал, я был бессильным, ничего не знающим, и ничего не умеющим делать мальчишкой, которого обижали все, кому не лень, включая и родителей, запрещавших делать то, что хочется, то в этом мире я, не прилагая никаких усилий, становился всесильным бесстрашным воином, встреча с которым могла означать только одно – неминуемую смерть. И не надо было зубрить никаких домашних заданий, пылесосить, мыть посуду и ходить в магазин, или годами проливать пот на тренировках, чтобы прыгнуть хотя бы на десять сантиметров выше, чем ты мог это делать с самого начала. На своём собственном примере я знал, насколько глуп, слаб и труслив человек, и я не верил, что, находясь в том мире, в котором был рождён, я смогу стать умнее, сильнее и счастливей. В этом же мире я становился властелином! Немедленно! Властелином своей, и чужой жизни. А что может быть прекрасней этого чувства? И понять меня может только тот, кто пережил тот же восторг, что и я.
