Таррэн бесстрашно подхватил потерявшую сознание Гончую на руки и осторожно обнял, не замечая, как резко посветлело вокруг. Он не видел, что его собственная аура в этот миг стремительно расширилась. Не почувствовал, как высвободилась ненавистная сила, доставшаяся в наследство от предка. Как скрутился в свирепую воронку огненный вихрь над его головой и как пятятся, закрывая от жара лица, Стражи. Он не знал, что в его глазах снова полыхает неистовое пламя, и именно на этот огонь со странным выражением смотрит присмиревшая хмера. Смотрит и отчего-то не решается напасть.
Нет, Траш давно не принадлежала Проклятому лесу. Но сегодня, глядя в бешеный водоворот «Огня жизни», она не могла не почувствовать силы темного эльфа. Не могла не узнать хозяина. И не могла не подчиниться, если бы он вдруг решил приказать.
Однако эльф не приказывал: просто просил. Умолял, стоя перед ней на коленях. И его «Огонь» не обжигал, как должен был, не причинял боли и не требовал склонить непокорную голову. Как ни странно, он лишь мягко обнимал их обеих и вместо жара приносил удивительное успокоение. Умиротворение. Словно тихо говорил: «Я справлюсь, все будет хорошо, только доверьтесь».
Траш заколебалась, но потом услышала тихий стон Белки и наконец неохотно отпустила одну крохотную ниточку.
– Я смогу, – настойчиво шепнул Таррэн, бережно подбирая оброненную хмерой нить. – Давай еще. Я выдержу.
И тогда кошка неожиданно решилась: отдала ему ровно половину, позволив разделить эту боль на троих. Услышав скрип намертво сжатых зубов, слегка обеспокоилась, однако он не издал больше ни звука. Только принялся умело разделять их сдвоенное сознание. Работал быстро, со знанием дела, сосредоточенно и аккуратно. Ни капли боли не причинил ее малышу – все взял на себя. А с Белки только снял ненужные нити и наконец шумно выдохнул.
Кажется, все. Теперь им больше не грозит сорваться: он все подобрал, исправил. Мысленно посетовал на неумеху, что когда-то учил этих красавиц сливаться в единое целое, и клятвенно пообещал себе, что непременно набьет Велимиру морду, если выяснится, что это – его работа.
Открыв глаза, Таррэн осторожно перевел дух, заставляя свое страшноватое пламя угаснуть. Затем благодарно прижался к ошарашенно моргнувшей хмере и наконец поднялся. Его тут же шатнуло, повело. Но эльф почти сразу выпрямился и, перехватив Белку поудобнее, решительно направился к выходу.
– Карраш! Дверь! – властно бросил он, и мимикр без единого звука исчез в проходе. Там что-то звякнуло, грохнуло и противно заскрежетало, а оторопевшие Стражи внезапно