И сейчас я увидел пейзаж своего детства; узнал окрестности Подмосковья. И разглядел – на зеленой лужайке – самого себя, отчаянно дерущегося, измазанного в крови, окруженного толпой возбужденных подростков.
Я дрался с врагом своим – соседским мальчишкой. Не помню уж, по какой причине возникла эта вражда… Впрочем, врагов у меня всегда хватало с избытком! Схватка была нешуточной – до полной победы. И тянулась она долго. Противник был покрупнее меня, покрепче, но я знал, что не уступлю ему, не поддамся! И сопя, задыхаясь, бил его. Принимал удары и снова бил. Все бил и бил… Мне легче было бы умереть, чем проиграть. Особенно здесь, сейчас, на виду у толпы.
И я, в результате, выиграл! Сбитый с ног, он не поднялся – остался на земле. Ах, это был триумф! Исполненный гордости и торжества, я постоял над ним подбоченясь… А затем побежал к своему дому. Ребята бросились за мною следом. Но они не обгоняли меня; держались почтительно сзади. Они сразу дружно признали во мне вождя. И я чувствовал это!
Я бежал, как бегают чемпионы, – небрежно, вразвалочку, с эдакой ленивой грацией… И неожиданно возле самого дома поскользнулся, потерял равновесие. И с размаха шлепнулся – лицом в дерьмо.
Лицом в дерьмо! Представляете, что это такое? Я поднялся, весь скорчившись, содрогаясь от отвращения. Зловонная желтая жижа текла по моим глазам. На мгновение я ослеп… И сразу же услышал хихиканье. Из героя и победителя я мгновенно превратился в посмешище, в ничто.
Пустяшный этот, давний случай показался мне почти символическим. В самом деле – разве не так сложилась и вся моя взрослая жизнь? Не под тем ли знаком она проходила? Я постоянно рвусь к победе – и падаю, поскользнувшись.
Не оказаться бы в таком положении и сейчас, подумал я с мрачным юмором, не поскользнуться бы… Ведь что происходит: я, начинающий журналист, сразу же, с первых шагов, наткнулся на богатейшую тему. „Очурские миллионеры" – какой это материал для статьи! Какая редкостная находка! И, конечно же, отказаться от такой находки глупо. Да и вообще нельзя. Ведь рассказать обо всем, что я узнал, мой прямой журналистский долг! Но, с другой стороны, к чему это может привести? Статья, разумеется, нашумит, создаст мне имя. И в то же время она явится обвинительным материалом против крестьян. Я выступлю как разоблачитель и сделаю имя на чужой беде. А ведь крестьянство и так испытало немало – и свирепый классовый террор, и повальный голод тридцатых годов, а затем – и сороковых… Пережило все это и поднялось, как бы из праха. И вот здесь, в Очурах, сумело жалкие свой огороды превратить в источник небывалых доходов. Конечно, местные мужики – спекулянты, торгаши. Но ведь не они же, в конце-то концов, создали черный рынок! Мужички – что ж! Они просто использовали ситуацию.
Так, в одиночестве, без сна, я сидел и чувствовал, что в обоих случаях – напишу я или нет – я одинаково могу поскользнуться… Речь, так или иначе, идет о предательстве. Или я предам людей, или же – самого себя, свои интересы, карьеру.
В