Эльф. Леонид Евгеньевич Волчек

одна из которых протекала в реальности, а другая – внутри собственной головы. Не являясь ни аутистом, ни шизофреником и существуя по обе стороны черепной коробки, Арс, как ни странно, не делал различий между мнимой и настоящей стороной своего существования. Если спросить его о том, видит ли он сны, он категорически отрицал бы это. Жизнь словно в двух измерениях совсем не напрягала его, не вызывала отторжения, или опасения. Он никому не рассказывал об этом, считал само собой разумеющимся и в бою шёл на неоправданный риск не в силу безумной храбрости или безрассудства, а по той простой причине, что знал: умерев в этом мире, он останется жить в другом. По этой же причине в бою Арс вёл себя хладнокровно, никогда не проявлял ни гнева, ни злобы. Он всегда был спокоен, не смотря на то, что погибнуть в сражении, где смерть постоянно находилась на расстоянии вытянутой руки, сжимающей острый клинок, было довольно просто…

      Что-то сказка начинается не совсем удачно. Видимо, бурные и невероятные события, произошедшие со мной несколько дней тому назад, оставили свой отпечаток на моём повествовании. Надеюсь, Арсюха с Женькой меня простят. Я потёр лицо руками, пытаясь сосредоточиться, но, вместо этого, мысленно перенёсся на космодром, полный пожарных, полицейских и военных машин. Именно на космодроме начались удивительные и увлекательные события, перевернувшие всю мою жизнь.

      Но сказку, хочешь не хочешь, нужно продолжать…

      Галлы проиграли войну. Восстание оказалось подавленным. Два дня понадобились римлянам, чтобы разгромить войско Коммия, пришедшее на помощь осаждённым в Алезии. Верцингеторикс, понимая, что исход восстания предрешён, решил избежать бесполезных жертв и добровольно снял с себя доспехи. Он сложил оружие в знак покорности победителю и сел у ног Цезаря в ожидании его решения. Самые преданные вождю галлы из числа тех, кто пережил с ним осаду, последовали его примеру, но к Цезарю их не допустили. Этих галлов, численностью в сто пять человек, выстроили в шеренгу неподалёку от ставки Цезаря и приказали опуститься на колени. Арс был в их числе. Рядом с ним стоял на коленях его младший брат Ген. Арс противился тому, чтобы брат, не участвовавший ни в одной битве, потому что работал в обозе и на кухне, явился вместе с воинами на добровольную капитуляцию. Противился вовсе не потому, что Ген не был бойцом. Арс знал, что отваги брату не занимать, но очень хотел сохранить ему жизнь. Он чувствовал, что, в отличие, от него самого, Ген живет в одном мире, а умереть сегодня, возжелай того Цезарь, можно было в любой момент.

      Весь день сотня галлов стояла коленопреклонённая. Вечером, когда уже стемнело, мимо них прошёл Цезарь. При свете чадящих факелов он рассматривал лица своих добровольных пленников. Остановился возле братьев. Эта парочка не могла не привлечь его внимания. Он долго задумчиво рассматривал их. Молчал и смотрел. Затем сделал шаг, взял Гена за волосы и запрокинул его голову к свету факелов. Ген, находившийся на грани обморока от усталости, сделал