Он представлял собой большую пещеру с потолком в форме идеально ровного купола. Камень наверху отливал зелёным и тянулся красивыми волнами узоров – это был малахит. Множество мраморных, увитых плющом колонн подпирало свод, вырастая из серебристо-серых стен. Пол был гладким и отражал в себе окружающее пространство размытыми силуэтами.
В центе зала, на фоне устремляющихся ввысь стрельчатых окон, из которых было видно всю площадь, стояла круглая хрустальная чаша с золотым ободком по краям. Внутри неё, возникая из ниоткуда, горело пламя. Тени от него хороводом расходились по стенам. Вокруг чаши стояли пять золотых кресел с витыми спинками. Три из них были заняты элементарями, два других пустовали.
В комнате вёлся спор: светловолосая девушка опять горячилась, Аллану иногда удавалось вставить в свою защиту несколько слов. Стараясь быть как можно менее заметной, я приблизилась к ним и села в одно из свободных кресел, что стояло рядом с креслом Лайта. Одежда на нём уже была другая, а чёрные волосы – мокрые от воды. Он вскользь посмотрел на меня, но затем вновь обратил своё внимание на девушек. Айрис продолжала хранить молчание, Фэй говорила слишком быстро и употребляла слишком много незнакомых слов, вероятно, переходя на другой язык, вследствие чего я не могла разобрать абсолютно ничего.
– Сандра, остынь. Давай поговорим по существу. Меня не было всего-ничего…
– Два года, – отрезала она. – Ты не появлялся в Подземном городе два года. Ты оставил Совет, скинул саламандр на Дерека, я уже не говорю о нас с Айрис! Элементарями всегда управляло пятеро, нас же осталось всего двое. Если бы не Флэйм!..
– Я просил не упоминать его! – перебил Аллан. – Ты же знаешь, как я отношусь к этому… этому выродку!
– Думай, что говоришь, Аллан Лайт! – Фэй поднялась со своего кресла, возвышаясь над ним. Жемчужины её платья отражали дрожащее рядом пламя, светлые волосы змеились по плечам. – Ты находишься в зале Совета, в городе своих сестёр и братьев, не смей так отзываться об одном из нас, не в этом месте! Своим поведением ты пока заслужил только осуждение.
– Ну так покарай меня, Сандра Фэй, – процедил он сквозь зубы. Голос его был язвительным и грубым, пальцами обеих рук Лайт с силой вцепился в литые подлокотники кресла. – Сколько осуждения в твоём голосе… Уж прости, что бросил вас здесь, за толстым сводом и нерушимыми стенами. Прости, что не смог, как ты, отчаяться настолько, чтобы трусливо отказаться от всего, что было нам так дорого раньше! – С каждым словом его тон становился всё громче, и эхо слов витало под куполом, наводя мурашки.
После того, как Аллан выговорился, Фэй затихла. Её глаза прищурились, но потом лицо за мгновение разгладилось, становясь безупречной фарфоровой маской. Её остывший взгляд соскользнул с Аллана, мимолётно задел Айрис и, наконец, остановился на мне.
– Значит,