Этого нежного любовника услышали, в тон его рокотанию, нежно дышали девичьи губы, вдыхая поглубже, отчего грудь вздымалась, и тонкая шелковая одежда не могла удержать красивый стан, обтянутый лифом. Девушка лежала на пологой кровати, утопленная в мягкой перине, будто в пене морской. Она приподымалась, выгибалась вперед и нежно дышала, страстно дышала. А ветер лишь легонько касался ее тела, но она вторила ему. Будь воздух материален, они бы занялись любовью, ибо девушка вся трепетала, вся вожделела объятий. Но была одна в красивой комнате, с балкончиком, огражденным балюстрадой. Совсем одна. Она немного приоткрыла ротик, застонала, схватилась за перину, сминая красивую простынь, выгнулась навстречу порыву морского ветра. Потом сжала губы и выдохнула носом, словно пытаясь себя сдержать. Так повторилось несколько раз, и каждый раз ее грудь вздымалась, а натянутая ткань так отчетливо очерчивала красивый стан, ее сосочки проявлялись бугорками. Красивые ноги упирались в перину, отталкивались от нее, барахтались, словно плыли. Девушка не выдержала пыточного томления, легонько повела от ключицы вниз, плавно очертила свой стан, и как напряглось тело от этого прикосновения. Ее рука опускалась все ниже, нырнула в потаенный вырез юбки, спряталась в укромной ложбинке. Пальчики начали разыскивать сочные лепестки лона, растянули их, впорхнули вглубь. Она снова выгнулась, снова приоткрыла ротик и застонала, ублажая свое тело, которое истекало соками. Нащупала самую чувствительную точку, затеребила бугорок, хрипло и прерывисто задышала, уперлась в перину, раздвинула ноги на встречу ветру, пусть ласкает ее призрачная стихия, если больше некому. Она совсем одна, коротающая часы неги в одиночестве.
На какое-то мгновение девушка замерла, прижала указательным пальчиком пульсирующий бугорок, прислушалась к себе, потом плавно продолжила. Внутри нарастал импульс, все тело напряглось, приготовилось выплеснуть сладостные ощущения. Мгновенье, легкое прикосновение и юнона застонала, покусывая нижнюю губу. Как только возбуждение улеглось, перевернулась на живот и уткнулась в подушку, отдыхая. Потянулась, как кошечка, плавно выгибаясь.
Так продолжаться просто не может, она достигла апогея чувственных желаний, где ее утешитель, где ее плотолюбец, почему он не ублажает это страстное тело, сколько можно ему томиться в одиночестве? В эту же минуту, дверь в покои отворилась, и в дверях застыл пыхтящий боров, со старческой отдышкой, усмиряющий дыхание. Седина его волос посеребрила вески, на челе проступила плешина, лицо давно напоминало перезревший помидор – красный и сморщенный. Холенное тело отдавало жаром и неприятным запахом старости. Он прижал правую ладонь к груди, пытаясь успокоить колотящееся сердце, ему давно уж нужен покой, но нет, решил навестить свою молодую супругу.
– Милая моя Измир, я пришел к тебе. Голубка моя ясная.
– О, Декаракс, мой сладостный жеребчик, я ждала тебя в своих покоях, томилась без твоего внимания и ласки, – супруга подошла к нему, мягко обняла и поцеловала в макушку, блестящую от капелек пота и отсутствия волос.
Ее престарелый муж, наконец, перевел дыхание и побрел к семейному ложе. Уселся важно на него, уперев левую руку в голень, а правой продолжая удерживать сердце:
– Голубка моя, сейчас я буду тебя возжелать, ложись скорей в кровать, твой жеребчик готов к исполнению супружеского долга.
Девушка дикой тигрицей скользнула по кровати, наклонилась к супругу, от чего ее прелести просто неприлично приоткрылись, и чмокнула в губы. Потом плавно переместилась на положенное место, раздвинула ноги и принялась ожидать. Тем временем жеребчик отдышался, плеснул воды на голову, охлаждаясь; развязал свой наряд, оголяя пухленький животик и упитанное тельце, полез на молодую жену. Он долго возился, мостился, пытался войти в нее, но увы, его организм слишком устал, чтобы сегодня предаться плотоядной любви. Короче, он поцеловал жену в ложбинку меж грудей и рядышком умостился, захрапев. Измир полежала ещё немного, раздумывая, правильно ли она поступила, согласившись, стать женой правителя Тераккотии, этого престарелого вдовца, за которым вестник смерти чуть ли не по пятам ходил? Она снова обратилась в мир людей, чтобы подзарядится их сладостной энергией, что даровала ей красоту и молодость. Но дряхлый старик, разве мог он ублажить юное