1. Размеренность и скука
Было раннее утро. Свет уверенно проходил через свежевымытые окна и разогревал потертый пыльный линолеум. Зоя Васильевна и Татьяна Ивановна пытались справиться со случайной мухой – то и дело раздавались мощные хлопки чертежа или тряпки. Реакция насекомого была много лучше, чем у пожилых не выспавшихся тётушек. Толстая чёрная тушка лениво и шумно перелетала с одной поверхности на другую, равнодушная ко всему, кроме запаха свежих булочек доносившегося из сумок сотрудниц.
Стеснённая мебель делила технологическое бюро на три части, соединенные несложными лабиринтами узких проходов, путавшихся среди столов и тумбочек. Центральная напоминала остров. Четыре стола образовывали одну большую столешницу – единственную, не заваленную бумагами. Здесь сидела начальница техбюро. Позади нее – взгромоздившись на архив, вопил приёмник. Музыку слушала только Елена. Остальных она, музыка, раздражала, но это была часть утреннего ритуала. Радио играло до прихода Виктора, которого посторонний шум отвлекал от работы; к этому времени все технологи приканчивали свои завтраки и брались за карандаши и телефонные трубки. А до тех пор Елена раскладывала пасьянсы, и подвывала отечественным шансонье.
С началом рабочего дня пять столов остались пустыми. Елена, тяжело пыхтя в трубку, стала звонить опаздывающим.
– Гоша? Это Елена Николаевна. Ты что, спишь? Да я же слышу! А чьё это дело? Немедленно на работу, ты меня слышишь? Немедленно!!!
Зоя Васильевна рассмеялась.
Елена раздулась от злости; на бугристом красном лице проступил пот. Она шумно выдохнула и спешно затопала прочь из отдела, на ходу цепляя столы размашистыми бёдрами.
– И как у неё получается? Ведь всё хорошо – погода, народу мало, работы никакой! Сиди себе, подписывай бумажки потихоньку и никого не трогай. Нет, надо себе настроение изгадить и всем вокруг. – Виктор с унынием посмотрел на Зою Васильевну. – Не понимаю.
– Не обращай внимания, лапуль. Щас они в обед… – Зоя Васильевна тронула себя за воротник и подмигнула парню, – и успокоится.
Виктор хмыкнул и разложил перед собой чертёж.
Жужжание мухи затихло в утреннем оживлении. Щёлкнул чайник.
– Света! – закричала Татьяна Ивановна и засеменила в импровизированную кухню: «Плеснуть кипяточку… Моя мама говорила, что если чай остынет – это уже не чай». За ней прошаркала Светлана Константиновна, покачиваясь то ли от хромоты, то ли от непомерной для маленьких ног тяжести тела. Завтрак продолжился.
Просыпались телефоны, осведомляющиеся, просящие и требующие. Вслед за ними потихоньку расправляли свои крылья белоснежные чертежи. Вскоре разговоры стихли в перешептывания, а потом и вовсе потухли. В комнате воцарился по-летнему тягучий Шелест бумаги. Муха устроилась на потолке и сверху наблюдала размеренную неторопливость утреннего бюро.
Изредка из коридора слышались рваные диалоги опоздавших рабочих, торопившихся в раздевалку, перетоп начальника цеха, расхаживающего по коридору взад-вперёд. Дверь техбюро похлопывала от сквозняка, если кто-то выходил на лестницу. Виктор, оперев голову на руку, бездумно пачкал чертёж каракулями. Женщины технично заполняли бланки техусловий, служебных записок, заказов и т. п.
Громко хлопнула дверь на этаже. Все вздрогнули. По коридору разнесся торопливый топот начальницы. Виктору приятно было узнавать людей по походке – он работал на заводе чуть больше года. Но мысль, что Елена возвращается, всех расстроила. Это значило, что поработать в тишине не удастся.
Ещё не открыв дверь до конца, она заорала: «Включайте! Включайте радио!» Зоя Васильевна тихо рассмеялась в кулак и подмигнула Виктору. Но тот, глянув на начальницу, слегка вздрогнул. Десять метров от БТЗ до техбюро были для Елены марафонской дистанцией – она вся покрылась испариной и тяжело дышала, в уголках рта белела слюна. Вместо привычного недовольства её лицо перекосила какая-то незнакомая эмоция.
– Взрыв! Включайте радио!
На мгновение от наступившей тишины у всех зазвенело в ушах. Через секунду Виктор рванул к приёмнику. Из колонок в техбюро вошёл испуганный голос диктора. От его интонации пожилые женщины-инженеры побледнели. Застучали ящики. По помещению поползли запахи лекарств.
«Несколько минут назад, в 7:52 террористка-смертница взорвала себя на станции „Площадь Свободы“. Количество пострадавших уточняется. Сейчас сотрудниками милиции перекрыты станции метро „Площадь Свободы“ и „Речная“. Министр по чрезвычайным ситуациям заявил, что ситуация под контролем и призвал граждан не паниковать».
Проиграла новостная отбивка. В эфир вышли мужчина и женщина.
– Нам пришло сообщение от Стаса. Он тоже советует не паниковать тем, кто не смог дозвониться своим близким – мобильную связь в центре города глушат.
Первым из ступора вышла Елена. Она бросилась к сумке, нашарила мобильный и стала названивать дочери.
– Алло, Настя? Настя, ты дома? Спишь? Да как ты можешь спать… Хорошо,