Часть первая. «Зарождение английского футбола. Первые 50 лет»
Глава I. Появление британского футбола
1.1 Дорога к Рождеству
Никто и не говорит, что игрой в мяч ногами в Средневековье увлекались только в Британии. В футбол играли везде – был бы мяч, в крайнем случае – круглый овощ, а ноги – они же всегда с игроком. Но узаконить игру, договориться о терминах и единых правилах – это Англия сумела первой, что, конечно же, неудивительно – ведь и другие правила здесь установили раньше других: Великую хартию вольностей (Magna Carta), ограничивающую власть короля, приняли в Англии в 1215 году, а через полвека на острове туманов и дождей уже заседал парламент.
Неудивительно, что не соблюдавшую правил «fair play» королеву, которая ввела в моду белое подвенечное платье вместо привычного красного, а для выхода на эшафот, наоборот, заказала себе алое, да еще и с алыми перчатками, представ в последний раз перед изумленным народом в цветах Красных Дьяволов, пушкарей и мерсисайдцев, – впервые удалят с жизненного поля именно в Англии. Палач поднимет отрубленную голову Марии Стюарт, а она сорвется – в руках палача останется парик – и покатится, ровно как мяч, к восторженной зрительской аудитории – предкам нынешних болельщиков. Английский народ любил смотреть казни своих монархов, замирая так, как теперь – при пробитии одиннадцатиметровых ударов. Размах, удар и – голова вчерашнего абсолютного до вседозволенности монарха летит к краю эшафота, а публика взрывается аплодисментами, обнимается, радуется! Тот же гол в принципе.
Но еще больше на этом острове любили играть в «мяч при помощи ног». Жители деревень и городов, разделившись на две команды – причем численность каждой могла доходить до пятисот человек – издревле собирались на центральной площади, чтобы допинать мяч до городских ворот. Веселая игра сопровождалась сметанием торговых прилавков с обилием силовых и военно-прикладных приемов, а наличие у игроков холодного оружия естественным образом приводило к смертельным исходам. Цель зрелищно оправдывала средства, – играли страстно, проходных матчей не бывало!..
Английские короли периодически пытались забанить эту популярную национальную забаву: Эдуард II – из-за шума: он же был романтиком, а романтикам, как и творческим работникам, нужна тишина, – великого же полководца Эдуарда III и отрекшегося от престола Ричарда II раздражало то, что граждане великой Англии – вместо напряженной работы на приусадебных участках и упражнений в стрельбе из лука – без толку гоняют мяч и калечат своих же граждан, а не манерных французов и разных прочих немцев. Какая польза от этого королевству? – один запрет сменить другой спешил, но англичане все равно играли…
Во времена буржуазной революции, – когда с жизненно поля удалили посредством казни очередного нарушившего правила монарха, а сами правила стали прописывать пуритане – серьезные люди с завышенным уровнем строгости, – были запрещены все представления и игры. Мячи сжигались, театры разрушались, даже шекспировский «Глобус» не уцелел. Всё под бульдозер.
– И нечего обжираться в Рождество! – объявил Оливер Кромвель, и его верные солдаты шли в рождественские вечера по Лондону отнимать у граждан приготовленных в жаровнях гусей. В другие дни воины строго следили за тем, чтобы на женских лицах не было косметики, и пороли мальчишек за то, что те, как бы это ни запрещалось – умудрялись играть по воскресеньям в футбол.
Казалось – все, доигрались. Установлен окончательный порядок, и меряться отныне будем только дисциплиной!
Но власть сменилась, и генеральная линия сделала привычный разворот, от чего голова у британца стремительно шла кругом: казалось, стабильности в мире не было. Но нет, – стабильное и постоянное в Британии существовало всегда: смелые и упрямые граждане, несмотря ни на какие указы и запреты, продолжали гонять мяч по площадям и переулкам, передавая свое пристрастие от поколения к поколению, вырабатывая особый генетический код, в котором прописана любовь к футболу. И эта любовь стала здесь, на острове, главным признаком натуральной ориентации: англичанин может поменять место жительства, жену, работу, партию, но только не любимую футбольную команду – с ней он обручается на небесах: однажды и навсегда.
Через четверть века после смерти Оливера Кромвеля (мертвое тело которого, по приказу вызванного для восстановления традиции очередного монарха, сначала повесили, а потом разрезали на четыре неравные части, – и это было вполне зрелищно) соотечественник Денниса Бергкампа Вильгельм Оранский аж Третий, правивший вместе со своей супругой Марией Стюарт Второй (имен катастрофически не хватало), – которая родилась не такой красивой, как Первая, обезглавленная, но уж точно более счастливой, – отменил все запреты на игры.
И понеслись опять мячи по улицам и площадям Британии.
Ну а когда на сцену истории вышел век девятнадцатый, железный, то футбол в Англии принял уже характер массового народного танца. Танцевали с мячом все – с перерывом на Ватерлоо и Крымскую кампанию, только вот по-прежнему по разным правилам. В каждом городке, в каждом университете был свой размер поля и свой диаметр