– Прости. – Я взял ее за руку и повел к берегу. – На этот случай у меня очередь. Просили не занимать.
Вот так. Не получается у меня смешивать нужное с желанным, в самый неподходящий момент всегда просыпается совесть и портит обе возможности. Что обидно – потом именно она оказывается права, неоднократно обруганная и посланная в дальний пеший поход. Вопрос: чего же спала, когда все только затевалось?!
На подходе к костру, где сразу прекратились разговоры, я привычно прикрылся ладонью. Антонина, которую так и вел за руку, даже не подумала о подобном. Опаляя окружающих аурой морозной влаги, она присела, молча втиснувшись в промежуток между Любавой и Александрой. Ученицы подвинулись и, поджав губки, отвернулись.
– Не пора ли спать? – громко выдал я риторическое.
Кто хотел спать, уже легли, остались только неисправимые романтики, которые не желали тратить бесподобную ночь у костра на обычный сон.
– Как хотите, – сказал я, укладываясь с краю протянувшегося по поляне ветвяного лежака.
Благодаря его размерам сегодня не будет тесно. И холодно не будет, спасибо костру.
Замечательно. Я закрыл глаза.
Или не замечательно? – пытался оспорить вредный организм, но его глупые поползновения я задушил на корню.
Разбудили безумные ощущения. Царила ночь. Все уже спали. Почти все. Лежавшая ко мне спиной Варвара притерлась круглой мягкостью. Физиологический ответ ей передавался отлично, но, так и не ощутив радостного психологического, этого встречного движения, душевно-чувственного порыва, она грустно отодвинулась. Донесся вздох.
– Причина во мне? – вопросил едва слышный шепот. – Ты именно меня не хочешь?
– Хочу, – убито сообщил я. – Но люблю другую.
– Разве это мешает?
– Категорически. Отвергает саму мысль.
– А Антонина? Вы разве не…
– Не.
– Но вас так долго не было.
– Мы – не, – жестко повторил я. – По тому же поводу. Любить можно разными местами. Я предпочитаю сердце.
Она ничего не сказала.
– Обижаешься? – Я с дружеским сочувствием пожал ее плечо. – Не надо. Ты же ни при чем.
Варвара резко повернулась:
– Вот это и обидно.
Помолчав, она глухо прибавила:
– Прости, я не обижаюсь.
И, еще тише, практически неслышно:
– Завидую.
Она закрыла глаза. И я закрыл. Как оказалось, ненадолго.
Часть вторая
Все это произошло почти только что по меркам нормального человека. Здесь, увы, таких не водилось. Не минуло и нескольких часов, а меня распяли на земле, прижали всем, чем прижалось, и измывались, устроив пытку удовольствием. Кто бы сказал еще вчера, что такое возможно. Я бы посмеялся. Ха-ха. Думаете, не смешно?
Согласен. Совсем не смешно.
Я лежал, раскинув руки подобно человеку с рисунка Леонардо да Винчи, и принимал судьбу как есть. Она