– Черт, что ж такое?! – возмутилась я, заметив краем глаза, что чехол от платья все-таки свешивался наружу и цеплял землю. Я снова вылезла из машины, оставив ее греться с заведенным движком, и освободила платье. И вот, в тот момент, когда я захлопнула дверцу и снова села за руль, из-под пассажирского сиденья раздался голос Масяни.
«Возьми трубку, – тихонько начала она. Это были происки Ники, моей семнадцатилетней продвинутой дочери. Ей показалось скучным, что мой телефон поет голосом Энрике Иглесиаса, и она, безо всякого согласия с моей стороны, поменяла Иглесиаса на Масяню, набиравшую обороты. – Возьми трубку! Возьми трубку, зараза, я тебе говорю! Че, не слышишь? Совсем оглохла?»
– Да заткнись ты, дура! – возмутилась я, ползая по полу. – Да где ж он?
«Бери эту чертову трубку!» – заорала Масяня не своим голосом.
– Ну, Ника, убью, – пригрозила я, выковыривая телефон из-под сиденья. Оказывается, я вчера выронила его в машине и, представьте себе, за весь вечер не обнаружила пропажи. Только слегка удивилась, что Стас так и не позвонил. Но, с другой стороны, если мы договорились встретиться прямо с утра… Зачем звонить?
– Алло? – не глядя на экран, спросила я. Телефон был таким ледяным, что я сморщилась и отодвинула его от уха.
– Надя? – зачем-то уточнил Станислав.
Я улыбнулась.
– А что, у тебя есть какие-то еще варианты?
Он помолчал, как всегда, когда я пыталась с ним шутить. Интересно, все серьезные, умные мужчины совершенно не понимают юмора или только мой такой?
– Я подумал, ты потеряла телефон, – как ни в чем не бывало ответил Стас. – Ты не отвечаешь по нему уже десять часов.
– Я забыла его в машине.
– И он до сих пор работает? Он же должен был весь промерзнуть и вырубиться! – с недоверием уточнил Стас. Все-таки образование – это вещь. Вот ведь какие вопросы задает.
– Пока держится, но может и вырубиться, – согласилась я, мельком посмотрев на экранчик. Зарядки оставался один жалкий столбик.
– Тогда слушай внимательно. Ко мне не приезжай. У меня тут родственники собираются нагрянуть, так что все отменяется. Ты меня слышишь?
– Да, – еле сумела выдавить я.
– Хорошо. Я тебе перезвоню потом.
– Так, а они надолго? Может, я завтра приеду? – выпалила я, прежде чем успела сообразить, что навязываюсь. Стасу это не нравилось. Ему вообще многое не нравилось из того, что я делала.
– У мамы дома ремонт. Не успели закончить, как обещали. Так что две недели…
– Что? Алло! Алло! – переспросила я, но ответом мне была тишина. В полном соответствии с законами физики мой телефон все-таки «умер». Хороша бы я была, если б Стас так мне и не до-звонился. Приехала бы, и что? Развернулась и уехала обратно. Впрочем, это было бы ненамного хуже, чем то, что случилось сейчас. Я сидела во дворе своего дома, в красном пальто и с покрасневшими ушами, ведь шапку я не надела, боясь помять прическу, и совершенно не могла понять, что делать дальше. Десять утра тридцать первого декабря, и полная растерянность с моей стороны. Все планы сгорели, а других у меня просто не было. Более того, поскольку мы запланировали встречать Новый год у Стаса, свою квартиру я отдала в полное и безраздельное пользование дочери, причем вплоть до самого вечера первого января. Это как минимум.
– Мам, если вдруг надумаешь вернуться раньше, обязательно позвони, а то мало ли… – предусмотрительно предупредила Ника.
У нас с нею прекрасные отношения, она в некотором смысле даже шефствует надо мной – деточка моя, – взрослая не по своим семнадцати годам. И что я ей теперь скажу? Подвиньтесь, я тоже буду петь под гитару песни «Короля и Шута»? Я закрыла машину, забрала из нее маленькое черное платье (а ведь Стас его еще не видел!) и пошла обратно. Домой.
– Мам, это ты? – послышался из кухни голос Ники. – Что-то забыла?
– Примерно, – тихо пробормотала я и села на пуфик в прихожей.
У меня даже не было сил раздеться и снять свои ледяные сапоги на шпильке. Черт, все это задело меня сильнее, чем я думала. Просто пропустить встречу со Станиславом Шуваловым – это бы я еще как-то перенесла. Нормально перенесла бы, но я вообще осталась без праздника. С кем теперь встречать Новый год?
– Чего забыла-то? – Ника выскочила в коридор.
Она