– Ты будешь отомщен, возлюбленный мой супруг и повелитель… – прошептала она.
Повитуха бесцеремонно вернула ее к действительности.
– Тужьтесь, леди! Да тужьтесь же! – повторяла старуха. Сорча Макдуфф напрягла все силы, а повитуха колдовала между ее раздвинутыми ногами, что-то бормоча и покрикивая на роженицу: – Еще! Еще!
Сорча боролась с мрачным, но удивительным мужеством. И вдруг она с удивлением ощутила, как скользкий комочек живой плоти выскользнул из ее влажного лона. Она сделала усилие, присела на ложе и всмотрелась. Повитуха схватила окровавленное тельце за крошечные щиколотки, приподняла тельце и шлепнула младенца по попке. Дитя тут же пронзительно закричало.
– Дай мне моего сына! – прорычала в исступлении Сорча Макдуфф. – Дай мне его! Сейчас же! – И она простерла руки.
– Но вы родили девчушку, леди… – Повитуха уже отирала кровь с новорожденной девочки, которая громко вопила. Затем, завернув дитя в полотняную пеленку, она протянула сверток матери.
Дочь? Об этом она даже подумать не могла! Но ведь второе дитя – это мальчик, в этом нет сомнения… Что ж, хорошо, что первенец – девочка… С двумя сыновьями было бы трудновато. Они проводили бы больше времени в борьбе друг с другом, нежели с Фергюсонами из Киллилоха. Нет, положительно, девочка – это хорошо… К тому же впоследствии ею можно будет воспользоваться, чтобы скрепить союз с каким-нибудь могущественным родом при помощи брачного договора. Сорча взглянула на дитя, покоящееся в ее объятиях.
– Груочь… – нежно произнесла она – Твое имя Груочь, детка. Это наше семейное имя.
Дитя таращило на мать глазенки удивительной голубизны. Малютка была прелестна, и еще эти светлые густые волосенки…
– Леди, вам предстоит родить еще и второго! – бесцеремонно прервала повитуха ее раздумья. – Вы чувствуете новые схватки?
– Да… – отрывисто отвечала Сорча Макдуфф. – Я чувствую новые боли, но это все пустяки! Я так рада, что у меня есть эта милая крошка…
– Не лучше ли нам с вами заняться ее братцем, леди? – рассердилась повитуха. – Ведь мальчик Макдуфф куда важнее для клана, нежели его сестричка, которую вы так нежно нянчите. А ну-ка, отдайте мне ее! Положу-ка я ее в колыбельку – ей там самое место.
Повитуха чуть ли не вырвала дитя у матери и положила малышку в резную колыбельку, стоящую у огня, чтобы Сорча смогла полностью отдаться рождению сына Макдуффа. Второе дитя появилось на свет куда быстрее – ведь первая малютка проложила ему путь. А явившись, оно нетерпеливо закричало.
– Дай мне мальчика! – возбужденно потребовала Сорча.
Повитуха стирала кровь с нежной кожицы, внимательно осматривая младенца. Потом печально покачала головой.
– Еще девочка… – Сорча побелела. А повитуха беззастенчиво продолжала: – Макдуфф из клана Бен-Макдуи умер, так и не произведя на свет наследника…
Горестно вздыхая, старуха запеленала вторую малышку, потом протянула ее Сорче Макдуфф, но та злобно сверкнула глазами и отшатнулась.
– Не хочу ее… И не хотела! – прошипела она. – Что проку мне от второй девчонки? Я хотела сына!
– Тогда пошлите жалобу в небесную канцелярию, леди! – зло парировала повитуха. – На свет Божий нынче появились две девочки, и с этим уже ничего нельзя поделать. Господь счел нужным подарить вам двух дочерей, леди. Обе они прелестные и здоровенькие. Не можете же вы отречься от них! Благодарите Господа! Многие бездетные женщины от зависти умерли бы…
– Я и не отрекаюсь… от моей драгоценной крошки Груочь, – отвечала Сорча Макдуфф, – но другая… другая лишь хомут на моей шее. Груочь теперь наследница всех имений Макдуфф, а вторая-то мне зачем? Мне нужен был сын!
– В страшные времена мы живем… и на земле, чьи законы и обычаи суровы, леди! – одернула ее повитуха. – Сейчас-то младенчики здоровенькие, а что, если одна из крошек захворает и умрет? Не будь у вас второй, некому было бы унаследовать имения Макдуфф… Вторая дочка послана вам Небом не зазря, леди, уж я так думаю. Так что лучше вам дать и ей имечко…
– Тогда пусть ее зовут Риган! – резко бросила разочарованная женщина.
– Но это же мальчишеское имя! – Повитуха была изумлена несказанно.
– Она должна была родиться мальчиком! – отрезала Сорча Макдуфф с каменным лицом. – Это ей за то, что она так горько разочаровала меня… – И Сорча вновь содрогнулась от боли,