– Пригласили? – с нервной насмешкой переспросил Войтех.
– Как мог – так и пригласил, – ничуть не смутился мужчина.
– Так какая помощь вам нужна?
Его собеседник на время снова отвернулся, уделив внимание подбежавшей к ним собаке. По тому, как долго он с ней возился, не желая отпускать, Войтех понял, что грядущий разговор его угнетает, и он просто тянет время, чтобы как можно дольше его не начинать.
Однако чрезмерно активное животное в конце концов снова унеслось прочь. Мужчина вздохнул и сказал:
– У меня есть дочь. Уже взрослая, ей двадцать восемь, живет в Питере. И в последнее время ее что-то преследует. Я хочу, чтобы вы выяснили, что это.
Он произнес это так быстро и четко, что сразу стало понятно: эту фразу он готовил заранее, формулировал и оттачивал в голове.
Войтех вопросительно приподнял брови, давая понять, что ему нужно немного больше информации, но собеседник, бросив на него мимолетный взгляд, покачал головой.
– Это все, что я могу вам сказать. Остальное вы должны выяснить сами.
Даже Директор давал ему больше информации. Войтех помолчал немного, но все же решился уточнить:
– Что именно вы имеете в виду, говоря, что вашу дочь преследует «что-то»?
– Мне кажется, в таких вещах вы должны понимать больше меня, – недовольно процедил мужчина.
– Хотя бы как это выглядит?
Он пожал плечами.
– Я это не видел. Да и дочь заикнулась всего один раз. Давно, еще зимой. Больше не рассказывала. Я сначала понадеялся, что это прошло, а потом понял: нет, все стало только хуже, но она боится говорить об этом.
– Что именно она рассказала в тот раз? – не унимался Войтех. Ему нужно было получить хотя бы минимальные сведения. Пока слова мужчины выглядели несколько… странно, и как начинать расследование с такими вводными данными, он не представлял.
Мужчина нахмурился, поджав губы. Было видно, что ему нелегко дается эта тема, но он все-таки рассказал:
– Она говорила, что ей мерещится какое-то существо, поселившееся у нее дома. Сверхъестественное существо. Говорит, оно заставляет ее рисовать страшные картины.
– Рисовать картины? – удивился Войтех.
– Моя дочь – художница. И последнее время она действительно стала рисовать несвойственные ей картины. Все в черном цвете, мрачные, депрессивные. Она стала грустной и замкнутой. Почти перестала общаться с друзьями. И с нами.
– Замкнутость, видения, странные картины… – подытожил Войтех. – Это может быть психическое расстройство. Или наркотики. Почему вы обратились ко мне?
Мужчина снова посмотрел на него, на этот раз взгляд его казался вполне свирепым. Ему определенно не понравилось предположение Войтеха.
– Я обратился к вам, потому что другие тоже твердили про психику и наркотики, – отчеканил