– Думаешь, Лёня, убийца знал, куда бить? – поинтересовался следователь, склоняясь над распростертым посреди коридора телом мужчины в белой рубашке и темных брюках. Пятна крови на рубашке образовывали странный, зловещий узор.
– Похоже на то, – кивнул эксперт, ползая на коленях вокруг тела, и посмотрел на следователя Ракитина снизу-вверх, – по крайней мере анатомию он знал.
– А зачем тогда еще три не смертельных удара нанес? – Ракитин, полноватый человек в возрасте за пятьдесят, достал носовой платок и промокнул покрытую потом лысину. Август в этом году выдался жарким. А в небольшой квартирке от толпившегося народа, полицейских, криминалистов, экспертов, было не продохнуть.
– Может он был в состоянии аффекта? Не смог сдержать эмоции?
– Или хотел, чтобы мы подумали о состоянии аффекта! – Вмешался в разговор молодой практикант Володя Хлебников.
Андрей Ильич Ракитин одобрительно глянул на своего помощника. Этот маленький щупленький паренек ему нравился, а чем, он затруднялся сказать. Может тем, что был шустрым и организованным? Может безудержным полетом фантазии, который он не пытался скрывать перед маститым наставником? А может просто азартным блеском в глазах, что свидетельствовал о неравнодушии и любви к профессии?
– Не исключено… Сходи-ка ты, Володя, на кухню и посмотри ножи. Нет ли там случайно орудия убийства? Лезвие шириной два с половиной сантиметра.
– Хорошо, Андрей Ильич, – практикант умчался на кухню.
Судмедэксперт поднялся с пола и стал стягивать с рук перчатки.
– Смерть наступила между 16.00 и 16.30. Остальное скажу после вскрытия. Труп можно увозить?
Ракитин кивнул и подал знак двум мрачным мужикам в темно синей спецодежде. Те стали быстро упаковывать труп в мешок. А Андрей Ильич с какой-то непонятной грустью смотрел, как исчезает под черным полиэтиленом красивое, породистое лицо жертвы. Кочетов Юрий Алексеевич, 47лет от роду, был благородно красив. Такие типы нравятся женщинам вне зависимости от возраста. Серебристые проблески седины на висках только прибавляли ему шарма. А не замешена ли тут женщина, подумал следователь. Он был человеком интуитивным и по опыту знал, что стоит прислушиваться к своим даже самым невероятным предчувствиям.
На пороге комнаты возник Хлебников.
– На кухне несколько чистых разномастных ножей, – бодро отрапортовал он, – но с шириной лезвия 2,5 сантиметра нет. В ящиках и мусорном ведре орудия убийства не обнаружено.
– Ясно, Володя, ясно, – задумчиво бормотал Ракитин, осматривая комнату, словно ожидая какой-то подсказки. Но комната была самой обыкновенной: удобство, комфорт и холостяцкий аскетизм.
– Дверной замок без следов взлома, – докладывал практикант, – значит хозяин квартиры сам открыл дверь убийце. Либо он знал убийцу, либо тот не вызвал у него никаких подозрений. Убийца нанес удар сразу, едва войдя в квартиру, то есть был готов к убийству, планировал его заранее.
– А как же состояние аффекта, о котором говорил судмедэксперт? – Андрей Ильич с любопытством посмотрел на Хлебникова.
– А не было никакого аффекта. Было четко спланированное убийство, замаскированное под аффект.
– Ты так думаешь? – следователь задумчиво почесал указательным пальцем кустистую бровь. – Ну, а как тебе такой вариант: убийца и жертва были хорошо знакомы. Никто никого не планировал убивать. Но возникла ссора, и в процессе выяснения отношений убийца схватил нож и, впав в состояние аффекта, нанес несколько ударов в живот жертве, один из которых случайно оказался смертельным, потому что перерезал брюшную аорту.
– Случайные удары не бывают столь идеально перпендикулярными к проекции сосуда.
– Бывают, друг мой, бывают! Но мы все-таки не будем гадать на кофейной гуще, а будем расследовать это странное убийство по всем правилам. Поищи-ка ты, Володя, орудие убийства. А я пойду поговорю со свидетелями.
Следователь и молодой практикант направились к выходу.
– Мусоропровод, урны на улице в окрестностях подъезда, дворовая помойка? – Хлебников полувопросительно глянул на своего наставника.
– Именно, Володя. Будем надеяться, что наш убийца поспешил избавиться от орудия преступления где-то поблизости.
Практикант бросился выполнять поручение начальника с такой прытью, будто копаться в мусорных кучах ему доставляло удовольствие. А Ракитин не торопясь вышел на улицу, где возле подъезда толпились соседи погибшего.
Тревожное гудение маленькой толпы нарушало гармонию теплого августовского вечера, с тонкими ароматами цветов, доносящихся с богатых клумб под окнами первого этажа, с тихим умиротворяющим сиянием солнечных лучей, уже прячущихся за высокие крыши соседних домов. На скамейке возле подъезда сидели три пожилые дамы, а вокруг них обсуждая ужасное