Психология с подковыркой. Ренат Янышев

так и делаю, с тех пор как ты машину купила. Считаю тебя дезертиром с семейного фронта.

      А Сергей, накрученный еще со вчерашнего, бросил следующую фразу:

      – На правах мужа, если мы, конечно, еще муж и жена, я настоятельно желаю знать суть твоих проблем!

      Ну что ж, я ненадолго задумалась, а потом выдала:

      – У нас вчера в институте человека убили…

      Выдержала паузу и добавила:

      – Подозревают меня!

      Меня тут же завалили восклицаниями и вопросами, но я картинно закрыла лицо руками и имитируя рыдания, воскликнула:

      – Все! Больше ни слова! Оставьте меня!

      Вот такой незамысловатый трюк сразу перевел меня в глазах Верницкого из обвиняемой в разряд жертвы, что сразу сказалось на моем семейном статусе. Прежние обвинения канули в Лету, а я вновь стала любимой и ненаглядной.

      С трудом выпроводив сгоравших от любопытства мужа и дочь на работу и в школу, я и сама через полчаса покинула дом.

      Дорога до работы заняла всего полтора часа – достижение! Так глядишь и с Шумахером сравняюсь. Запишусь в «Формулу–1» и стану гонять.

      У института мне сразу же повезло. У крыльца стояла серебристая «Вольво» 840, на которой ездила Жеребцова. Рядом с машиной фланировал Жора.

      Я специально припарковалась поближе, на что он сразу отреагировал.

      – Добрый утро, Валерия Михайловна! – он прищурил глаз, выпятил губу и продолжил. – Какой машина у вас, да? Красивый, как и вы, да? Эх, и зачем у такой женщина – муж? Такой женщина с такой машина должна быть свободной, да? Как ветер.