* * *
Эта планета обращалась вокруг небольшой желтой звезды, такой же как Солнце, и походила Землю, словно родная сестра. У нее даже имелась луна, лишь немногим побольше и поярче земной.
Правда, на планете не было океанов, и большую часть ее покрывали горы невообразимой высоты. Меж исполинских горных хребтов простирались обширные холмистые плоскогорья, поросшие жесткой желтоватой травой. На них шумели небольшие рощи и журчали быстрые речушки с прозрачной, как алмаз, водой.
Зимы планета не знала. После короткой весны и прохладного лета приходила туманная и дождливая осень, тянувшаяся полгода.
В горах, на равнинах и в реках водилась разная живность – звери, птицы, рыбы – все точь-в-точь как земные.
Жили на планете и люди, жили давным-давно, с незапамятных времен. На Земле они еще грелись в пещерах, у костров, зажженных молнией, а здесь уже колосилась пшеница на возделанных полях, на холмах паслись стада коров и овец, в долинах рек стояли деревни и небольшие города. Над всем этим возвышались замки властителей – королей и их верных вассалов – рыцарей.
Ни по внешности, ни по душевному складу, обитатели этого мира не отличались от нынешних людей Земли. Они тоже знали любовь и ненависть, верность и предательство, бескорыстную дружбу и холодный расчет. Жители планеты и разнились подобно землянам – одни стремились к добру, светлым, искренним чувствам, другие искали низких наслаждений, дрались, пьянствовали. Впрочем, как и на Земле, большинство составляли самые обычные простые люди, мирно занимавшиеся своими делами.
Между странами тут вздымались стеною высокие, почти непроходимые горы. И может оттого все здешние короли чем-то походили друг на друга – не слишком воинственные, в меру добрые и не очень богатые.
В дальнем краю, где происходили события рассказа, правил именно такой небогатый король. Его королевство занимало большое, протянувшееся на сотни миль, ровное плато, окруженное со всех сторон грандиозными горными пиками, такими, что земной Эверест выглядел бы среди них как самая заурядная гора. До ближайшей соседней державы было немало дней опасного пути по крутым извилистым тропам через безлюдные заснеженные перевалы и мрачные ущелья. Лишь изредка проходили теми дорогами торговые караваны, да рыцари отправлялись на поиски приключений в дальние страны.
Невдалеке от края плато одиноко возвышалась небольшая гора с плоской вершиной, на которой и стоял королевский замок. Обитавший в нем король всегда был не прочь выпить, а потому в подвале старого дворца с облезлыми, ветхими стенами, днем и ночью работал огромный перегонный куб; его труба, выходившая прямо в трапезную залу, непрерывно извергала потоки крепкой пенистой медовухи.
Пиршества в замке шли непрерывной чередой. Толпы гостей и придворных сидели за длинными дубовыми столами, поглощая жареную баранину и подымая кубки за здоровье короля и королевы (она была неразлучна со своим супругом и пировала наравне с ним).
По правую руку от короля сидел его любимый сын, белокурый, пригожий и статный, опора отца и надежда матери. Принц не отказывался от участия в пиршествах, но меру знал. Его больше интересовало совсем другое – каждый год он садился на своего верного коня и уезжал за горы, в далекие страны, совершать подвиги, добывать золотые яблоки и искать любовь.
А вот место по левой стороне, рядом с королевой, всегда пустовало. Оно принадлежало принцессе, старшей сестре принца. Но, как говорится, в семье не без урода. Принцесса во всем отличалась от своих родных. Высокая, стройная, необычайно красивая и всегда исполненная чувства собственного достоинства, она немного походила на королеву лишь густыми темными волосами. Самым замечательным на ее прекрасном лице были глаза – большие и лучистые, словно звезды, мерцающие на ночном небосклоне. Небесная синева этих глаз зеркальным щитом отражала чужие взгляды, стремившиеся проникнуть в душу принцессы. Лишь изредка, и только очень тонкий наблюдатель, мог бы заметить в их лазоревой глубине темную тень тоски о чем-то далеком и таинственном, недоступном пониманию обычных людей.
Принцессе не нравились пиры, буйное общество, простые и грубые удовольствия этого мира. Вкус любимого напитка короля, рекой текущего из подземелий замка, для нее был просто отвратителен. Многие рыцари ― и весьма именитые, и не слишком родовитые, пытались ухаживать за принцессой. Увы, к большому неудовольствию ее родителей, все они получали скорый и решительный отказ. Лишь один-единственный раз, некоему особенно бойкому молодому барону удалось уговорить принцессу совершить с ним короткую прогулку, после которой она приказала – если этот сэр еще явится, сообщить ему, что ее нет и не будет! Из мужчин она была дружна только с братом, относившимся к ней добродушно и чуточку снисходительно. Он не понимал свою сестру, но мог без промедления встать грудью на ее защиту.
Не вынося шумных пиров, принцесса жила не во дворце, а в стоящем неподалеку замке бабушки по материнской линии, которая, тоже не жалуя