Город, который построил Я. Сборник. Том 23. Марс Чернышевский – Бускунчак

адирующей цивилизации.

       Но, странным образом, блуждая по темным закоулкам этих заброшенных и недружелюбных кластеров мегаполиса, ты неожиданно попадаешь на главную площадь, являющуюся гордостью местного населения. Она грандиозна по своему размаху и непостоянна в своих архитектурных очертаниях. Там время от времени что-то ломают и строят новое, окруженное ржавыми синими заборами, и никто никогда не видел эту площадь в своем достроенном и чистом облике.

       Главной гордостью горожан, являются безграничные территории. Они настолько огромны, что в какой бы части города ты не находился, до центра всегда будет невероятно далеко. Долгая и извилистая дорога до центральной площади позволяет туристам насладиться ожиданием кульминации путешествия. Местным жителям нравится, что приезжие испытывают волнительный трепет и некое малодушие перед гигантским охватом столицы, и в этот момент они чувствуют себя людьми особыми, непохожими на заезжую челядь, облагодетельствованными судьбой за возможность жить в центре мира.

       Вокруг города-мечты, на приличном удалении друг от друга, располагаются города мелкого значения. Родиться и жить в них очень скучно и непрестижно. Оказавшись там, ты навсегда обрекаешь себя на то, чтобы быть человеком неприметным. Люди в этих местах обычно не очень приветливые, так как им кажется, что они удалены от божьего взгляда, и никто их за это не осудит. Их злонравие обусловлено тем, что главный город находится где-то рядом, а запахи столичной кухни еще не успевают рассеяться и исчезнуть в пространстве, достигая пределов малых городов первого круга.

       Наряду с первым, есть города второго круга, опоясывающие центральную ось мироздания. Их еще больше, и они еще дальше удалены от города – матки. Там жить просто бессмысленно, так как о существовании этих мест ничего неизвестно. Люди – призраки, шныряющие в потемках, лишенные жизненного прагматизма и волевых качеств.

       Говорят, что существуют также третий и даже четвертый круги далеких и диких поселений. Но это уже параллельные миры со своей собственной недоразвитой культурой и пещерными обычаями, никак не пересекающимися с продвинутым, высоко-духовным миром центральной оси. Там живут люди – инфузории, которых нельзя отнести к сознательным элементам. Хаотичная масса дефективных сперматозоидов.

       Я родился и вырос в городе второго круга, там, где люди с неограниченными амбициями и неиссякаемой страстью быть вовлеченными в поток столичной суеты  (ибо, благодаря последним достижениям и инновациям в рамках железнодорожных транспортных сообщений, можно за четыре часа добраться до столицы), до сих пор не могут избавиться от комплексов второстепенности и недоразвитости.

                                Мой город – город горький

      Из него уезжают люди. Кого-то уносит отсюда нужда, кого-то обиды, а кого-то просто желание оказаться где-то еще с походной сумкой, полной амбиций и тщеславия. Мой город не прощает и кусает черным пинчером за ягодицы. Он не слышит плач в ночи и закрывает шлюзы перед твоей тонущей лодкой. Он бьет своим стальным кулаком по хрупкому забралу утренней мечты и скрывает солнце от любопытствующих глаз. Он бросает в тебя сгусток надежды, заранее выдавив из него все содержимое.

      Я не люблю свой город. Он разъедает и дробит мое сознание. Метастазы машин по разбитым дорогам беснуются и рвут на части нервную систему пешеходов, а снежные торосы на тротуарах, прорисованные из года в год темно-серыми тонами, раскрепощают мою тягу к светлому, теплому и дальнему. Ветхий фонд раскинулся темными квадратами на пыльной городской доске, и за вечно контужеными окнами обвисших изб скрывается тихая озлобленность их бомжеватых обитателей. Бесформенные улицы и проулки, переплетаясь, создают мусорную чехарду, а снег не убирают месяцами из-за ограничений в муниципальном бюджете. В этом городе я давно не видел улыбок на лицах прохожих, их взгляды замкнуты и близоруки, и каждый увлечен своим собственным горем.