Пролог
Москва, Кремль, сентябрь 1941 года
С сожалением повертев в руке потухшую трубку, товарищ Сталин принялся неспешно выколачивать остывший и впитавший влагу из чубука пепел в массивную хрустальную пепельницу, стоящую на зеленом сукне. Покончив с этим, Иосиф Виссарионович отложил ее на самый край рабочего стола. На свет немедленно появилась одна из нескольких запасных. Вождь ломал извлекаемые из раскрытой пачки «Герцеговины Флор» папиросы, заполняя табаком потемневшую от нагара чашу и отправляя пустые картонные гильзы в пепельницу. Палец с пожелтевшим от никотина ногтем аккуратно утрамбовывал табак в трубочной камере.
Народный комиссар внутренних дел Лаврентий Павлович Берия был знаком с руководителем страны слишком много лет, чтобы не знать, что столь затянувшаяся пауза означает лишь одно: Сталин размышляет, выстраивая в голове канву будущего разговора. И мешать ему сейчас, прерывая привычный ритуал, категорически нельзя. Не просто нельзя, но даже и чревато, поскольку начать разговор непременно должен он сам. Нет, заговори Берия первым, ничего катастрофического не произойдет, разумеется. Не ворвутся представители «кровавой гэбни», наркомвнуделу не заломят руки и не потащат в «подвалы энкавэдэ» на немедленный расстрел – за неполный месяц главный куратор проекта «Мозг» чего только не наслушался…
Именно так – изначально ничем не подкрепленные предположения, что в разуме тех, кто некоторое время находился под ментальным (вот какие слова он теперь знает, да!) контролем «гостей из будущего», могут сохраниться их собственные воспоминания, полностью подтвердились! Погруженные в состояние глубокого гипноза, «реципиенты» начинали рассказывать. Причем рассказывать ТАКОЕ…
Информации было много, очень много. К сожалению, крайне разрозненной, порой обрывочной, которую еще только предстояло окончательно свести воедино и грамотно проанализировать. Чем, разумеется, сейчас и занимались особо доверенные люди. Хорошо еще, что после сеанса все испытуемые ровным счетом ничего не помнили, что было установлено абсолютно точно. А вот привлеченные к проекту специалисты уже навсегда останутся под особым контролем. Ничего страшного, впрочем, скорее наоборот: теперь им будет предоставлена возможность заниматься исследованиями без каких-либо ограничений. Своя спецлаборатория, оборудованная по последнему слову науки и техники, любые необходимые сотрудники, неограниченный бюджет… пусть работают! Пусть исследуют, изучают, выдвигают теории, пытаются их доказать или опровергнуть. Вдруг да удастся самим разработать методику переноса сознания от одного человека к другому! Последнее крайне сомнительно, конечно, и практически нереально, куда им в этом плане с потомками тягаться, ну, а вдруг нащупают какую ниточку? Это ж какие перспективы открываются, даже представить страшно…
Но не обошлось и без той самой хрестоматийной ложки дегтя из старой пословицы. По необъяснимой пока причине более-менее связные и подробные сведения о будущем дали лишь те трое, с кем «контактировал» фигурант Кобрин. Капитан Минаев, подполковник Сенин и полковник Лукьянин. Остальные, которых отыскалось пятеро (еще трое или четверо возможных «фигурантов» погибли во время боев), обладали гораздо меньшими знаниями, касающимися в основном их непосредственного задания. Знаниями, уже не имеющими особого практического значения, поскольку эти сражения остались в прошлом. О своем родном времени они помнили все – биографии, места службы, участие в боевых действиях на немыслимо далеких планетах. А вот историю Великой Отечественной и послевоенных лет вплоть до распада СССР – лишь урывками, не представляющими существенной ценности.
Лаврентий Павлович подозревал, что это вовсе никакая не случайность; не особенность их мозговой деятельности, как полагали ученые мужи. Ему отчего-то думалось, что неведомые потомки сделали так СПЕЦИАЛЬНО, но пока он держал свое мнение при себе, поскольку ни доказать, ни опровергнуть ничего не мог. Зачем, почему они так поступили? Да кто ж их поймет, потомки же! Еще и далекие к тому же… Поди узнай, что у них там в мозгах за столько столетий изменилось! Немца побороть помогают – и на том спасибо. А с остальным разберемся, мы тоже не пальцем деланные – самодержавие скинули, беляков победили, страну из разрухи подняли, промышленность с армией практически с нуля возродили… разберемся, одним словом. И не такие вопросы решали, посложнее. Как сам товарищ Сталин говорил, «нет таких крепостей, которые большевики не могли бы взять»![1]
Что же до помянутой «гэбни» и «подвалов», так эта информация оттуда же, от «гостей», суть – из будущего. Был у них в истории такой мрачный период, когда все светлое, что с советским строем связано, начали по науськиванию из-за рубежа усиленно грязью поливать. А после и вовсе великую страну на полтора десятка удельных княжеств развалили, чего даже при царе не случалось. Впрочем, чему тут удивляться-то? Что сейчас, что полвека спустя – именно тогда в будущем эта самая «перестройка» с прочей «гласностью» началась – ничего не меняется. Как стояла Россия одна против всего мира, так и стоит. Даже враги прежними остались, хоть сейчас и в союзниках числятся. Кстати, насчет нынешних союзников, Англии да США, «реципиенты»