Мадам Конфитюрова. Ян Борисович Шайн

ведения, харьковский юрист Аида и ее благоверный, до брака калабриец без определенных занятий, сочиняли список необходимых закупок. В сторонке посудомойщик Фима гладил скатерть. Старику недавно исполнилось восемьдесят лет, за плутовской нрав и легкий характер его прозвали Труффальдино. Пенсионер с выплаченной квартирой и устроенными внуками цеплялся за любой приработок. Его можно было застать в греческом ателье, перешивающим брюки и пиджаки; за конторкой ливанской лавки, торгующей скобяным товаром; на фабрике резиновых изделий. Пересчитывая деньги, он слюнявил указательный и большой пальцы, откладывал треть и со значением сообщал: «Детям надо помогти!». Его стараниями незнакомые люди узнавали друг о друге, прирастали дружбой. Знаменитый небывальщиной, Фима умудрился женить детей вдовых родителей, а с почином и сватью со сватом. Сиднейский Труффальдино был незаменим во время проведения обрядов. На обрезании, из-за отсутствия дедушки, оскорбленного выбором имени младенца, Фима становился по правую руку от моэля 1  и в положенном месте произносил благословение. На православных похоронах ему поручали разносить кутью, на иудейском погребении халу и сваренные вкрутую яйца. Накрыть стол в «Мечте» подсказал Фима, раз в неделю он сопровождал младшего сына мадам Конфитюровой к логопеду.

      Иветта Конфитюрова родилась на границе Урала и Сибири, в семье сельских учителей. Выучившиеся в городском техникуме, сами деревенские, отец и мать Веты считались ряжеными. Традиция приучила коренного жителя к педагогу-интеллигенту, сосланного в суровый край по воле неукротимого своенравия, принудительного распределения или разбитой любви. Сверх того, дело портила неудобная для солидного человека фамилия. Ее происхождение связано с пленением в войну двенадцатого года обозника-француза. Дальнему предку Иветты, рекруту из «даточных людей» 2 , рядовому Тобольского пехотного полка, понравилось звучание французского слова confiture 3 , за геройство, явленное в битве при Бородино, Высочайшим указом, в родную деревню он возвратился Конфитюровым.

      К восемнадцати годам Веточка выросла щуплой, маленького роста, с мальчиковой грудью. Друзей у нее не водилось, Вета с малолетства ябедничала. В выпускном классе после ее доноса соученика выгнали из школы. Нелюбимая сверстниками клеветница пользовалась уважением старших товарищей, ее ставили в пример, наградили грамотой районо «за проявленную принципиальность». Похвальные характеристики не смогли заменить знания – провалив вступительные экзамены, она устроилась к маме в химический кабинет лаборантом. Папа к тому времени директорствовал, читал историю СССР. Матерый коммунист воспитал в дочери почтение к лозунгу, подозрительность к инакомыслию, строгое отношение к отрицанию первого в угоду второго.

      За Веточкой ухаживал биолог, застенчивый мужчина тридцати двух лет, подменявший не прописанных в штате малокомплектной школы преподавателей зоологии и анатомии. Переезд на село он объяснял интригами в областном отделе народного образования – по его мнению, бывшая жена, теперешняя подруга влиятельного чиновника, была ключевым участником заговора. Веточка сочувствовала естественнику, дозволяла провожать домой, в хорошую погоду отправлялась с ним гулять на речку, однако держала дистанцию, предупредив, что пожертвует девство «кавалеру с перспективой». Учитель старался соответствовать представлениям девушки, и с нового учебного года добавил к обычной нагрузке часы природоведения. Чрезмерное рвение надорвало его здоровье, аккурат в День памяти святого апостола Тимофея раб божий попал в больницу с нервным расстройством.