Кочегар – родом из Италии.
Кочегар – родом из Германии.
Кочегар – родом из Голландии.
Кочегар – родом из Скандинавии.
Мильдред Дэглас.
Ее тетка.
Помощник механика.
Тюремный сторож.
Секретарь Отдела И. Р. М.[2]
Сцены:
1. Каюта кочегаров на океанском пароходе. Через час после отплытия из Нью-Йорка.
2. Часть палубы. Утро на второй день плавания.
3. Кочегарка. Несколько минут спустя.
4. Каюта кочегаров. Полчаса спустя.
5. Пятая Авеню в Нью-Йорке. Три недели спустя.
6. Остров близ Нью-Йорка. На следующую ночь.
7. В городе. Приблизительно месяц спустя.
8. В зверинце. На следующий день, вечером.
Время действия – наши дни.
Сцена первая
Каюта кочегаров на трансатлантическом пассажирском пароходе, через час после его отплытия из Нью-Йорка. Ряды узких стальных коек-нар, в три этажа. Вход в глубине. На полу перед нарами – скамьи. Помещение набито людьми, которые орут, ругаются, хохочут и поют. В воздухе висит оглушительный бессмысленный рев, похожий на яростный крик зверя, заключенного в клетку и испускающего крики отчаяния. Почти все пьяны. Бутылки переходят из рук в руки. Кочегары одеты в панталоны из грубого коленкора и в тяжелые сапоги. На некоторых – фуфайки, но большинство оголено до пояса.
Трактовка этой сцены, равно как и других, не должна быть, ни в коем случае, натуралистической. Искомый эффект – нагромождение тел в узком, окованном сталью пространстве внутри парохода. Ряды коек и поддерживающие их брусья перекрещиваются наподобие стальных прутьев клетки. Потолок словно грозит упасть людям на головы: никто из них не может выпрямиться. Это обстоятельство резко подчеркивает сложение кочегаров – их сутуловатость – так как они всегда работают в полусогнутом положении, вследствие чего у них ненормально развиты мускулы спины и плеч. Они напоминают собою существа доисторического периода: у всех – волосатые груди, невероятной силы длинные руки и низкие брови, нависшие над маленькими, жестокими и злыми глазами. В каюте находятся представители всех цивилизованных белых рас, но за исключением незначительной разницы в цвете волос и кожи все они очень похожи друг на друга.
Занавес поднимается при сильном шуме. Янки сидит на переднем плане и кажется от этого еще могучее, огромнее, упрямее и самоувереннее, чем окружающие его люди. Последние уважают в нем силу, но это – уважение невольное, внушаемое страхом.
Кроме того, он представляется им совершеннейшим образцом их среды, являющим наивысшую степень развития личности.
Голоса
– Эй, ви, тай випить!
– На, смочи глотку!
– Прозит!
– Пьян, как лорд, будь ты проклят!
– Вот это ловко!
– Будь здоров!
– Отдай бутылку, разрази тебя дьявол!
– Вишь, нализался!
– Слышь, лягушатник: ты откуда?
– Из Турени.
– Как свистну тебя по морде!
– Машинист Дженкинс? Сволочь!
– Фараоны его сцапали, а я дал тягу!
– Я польше люплю пиво, колова не полит!
– Шлюха она, говорю тебе. Она меня обобрала, пока я спал!
– К дьяволу вас всех!
– Повтори, что ты сказал!
Движение. Противники готовы броситься в драку. Их разнимают.
– Не сметь здесь драться!
– Уж погоди у меня!
– Еще посмотрим, кто кого!
– Голландская морда!
– Ладно! Вечером на палубе поговорим!
– Держу за голландца.
– Уж он ему всыплет по первое число!
– Без драки, ребята. Здесь все товарищи.
Кто-то запевает.
Смоет пиво все сомненья,
В нем утеха и забвенье!
Любит пиво всяк:
Воин и моряк!
Янки (сделав вид, что он только что заметил окружающее его столпотворение, угрожающе поворачивается и говорит голосом, в котором звучат презрение и приказ). Эй, вы, там, заткни глотку! Что ты врешь? Какое там пиво? К дьяволу пиво! Пиво для баб и голландцев. Мне чего-нибудь такого, чтоб жгло. Эй, вы, там: дайте-ка мне кто-нибудь хлебнуть!
Несколько рук с готовностью протягивают ему бутылки. Янки берет одну из них, запрокидывает голову, делает огромный глоток и продолжает держать бутылку в руке, вызывающе глядя на ее владельца. Тот волей-неволей торопится признать грабеж, угрюмо проворчав: «Правильно,