Приключенческий роман, тем не менее, поднимает тему, актуальную для Средневековья: насколько политика и интересы государства влияли на такую, казалось бы, личную сферу, как любовь и замужество девушек знатного рода.
Главная героиня повествования – Милдрэд Гронвудская, – спасаясь от нежеланного претендента на ее руку, покидает надежный отцовский замок с намерением немного пожить в монастыре у своей родственницы, аббатисы Бенедикты, – и впервые в жизни выходит в огромный, сложный, опасный мир. Веселая, озорная девушка, легкомысленная, но решительная, добрая, но избалованная любящими родителями и домочадцами, выросшая в атмосфере заботы и всеобщего преклонения, она даже не подозревает о том, какие опасности могут подстерегать ее и какие чудовища таятся в душах людей, на первый взгляд достойных и любезных. На собственном тяжелом опыте ей придется учиться и разбираться в людях, и принимать решения, и нести ответственность за свои поступки. Но главное – Милдрэд, привыкшая лишь покорять мужчин, смотревшая на любовь как на забаву, научится любить и жертвовать собой ради своей любви.
Симона, что привлекает вас в эпохе европейского Средневековья?
– Эта эпоха дает фантазии романиста большой простор, а образы реально живших людей зачастую колоритнее и глубже любых выдуманных. Погружаясь в далекое прошлое, мы можем проследить, как зарождались обычаи или взгляды, которые обыденны для наших современников. К тому же яркое, полное событий время всегда драматично, и оно становится огромным полем деятельности, если добавить к нему толику вымысла!..
Ваш новый роман имеет определенную связь с вышедшей недавно книгой «Поединок соперниц». Что заставило вас вернуться к эпохе войн за наследство Генриха Боклерка? Возможно, нежелание расставаться с полюбившимися героями?
– По сути толчком послужил мой собственный интерес к этому периоду. Он мало освещен в нашей литературе, хотя и заслуживает внимания. К тому же роман о гражданской смуте в Англии XII века был задуман как единое произведение, и в «Поединке соперниц» я только подошла к основным событиям дилогии «Далекий свет», началом которой является роман «Леди-послушница».
В связи с этим что вы можете сказать об ожидаемом продолжении романа?
– Скажу, что работаю над ним и получаю огромное удовольствие от своей работы, чего желаю и всем читателям Книжного Клуба. Ведь любимая работа – это такое счастье!
Пролог
1128 год. Март
– Мальчик! О, святые угодники!.. Миледи, только взгляните, какого чудесного малыша вы произвели на свет божий!
Однако роженица в ответ лишь отвернулась и резко закрыла лицо руками.
– Не показывай мне его, Дуода! Ради всего святого, убери поскорей! И сделай что-нибудь, чтобы он не так орал.
Последнее было очень важно: тайные роды происходили в женском монастыре, и если плач младенца привлечет внимание…
Две помогавшие женщины – пожилая матрона и молоденькая девушка – растерянно переглянулись, однако, не смея перечить госпоже, унесли младенца в угол и там принялись обмывать.
Роженица не смотрела на них – лежала, отвернувшись к стене. Ее лицо выглядело усталым, осунувшимся после долгих страданий, губы искусаны в кровь. И все же во время родовых мук она не издала ни единого стона, ни единого крика, какой бы мог потревожить покой уединенной женской обители Святой Моники, укрывшейся среди дюн на берегу Бристольского залива. Более укромного места эта женщина – дочь короля Англии, вдова императора Германии, а ныне жена графа Джеффри Анжуйского – не могла подыскать, чтобы втайне от всех родить своего бастарда. Три месяца назад, когда последствия ее безрассудной любви к простому рыцарю уже нельзя было скрывать, она, под предлогом замаливания грехов, в обществе двух преданных женщин прибыла в этот отдаленный монастырь и поселилась в небольшом флигеле. И в своем добровольном затворничестве, прикрытом религиозным пылом, этой весенней ночью, когда шумел дождь, а рокот волн казался особенно близким, она наконец произвела на свет сына.
«В хорошее время я умудрилась родить, – подумала графиня Анжуйская, которую, впрочем, большинство подданных продолжали величать прежним титулом – императрица. – Шум дождя, ветер, ненастье, громкий рокот прибоя. Даст Бог, никто не различил плача младенца».
Она прислушалась – ребенок уже не кричал, лишь порой попискивал. Императрица даже расслышала, как обмываемый прислужницами малыш чихнул – коротко и тихо, словно котенок. По ее устам невольно скользнула нежная улыбка. Однако она не позволила себе расслабиться.
Старшая