Молох: апофеоз деструктивности. Дмитрий Павлович Довготько

критику основных сфер жизни Человека приводят к тому, что определение проблем и задач работы лишь на языке теории почти невозможно, поэтому моя философия, в зависимости от проблематики – язык бытия. Что касаемо содержания – работа слишком эмпирична, чтоб иметь спекулятивную строгость, но в то же время наставительна, что в теории делает мои рассуждения христианскими, но этическая сторона христианства несопоставима с излагаемыми мной мыслями, откуда возникает дистанция между моей работой и христианской мыслью – разве это наставление? Нет – значит спекуляция. Думаю, Кьеркегор был бы поражен. И еще одно замечание: я хочу пояснить, что дальнейший текст пропитан мыслью о необходимой рационализации поведения потерянного человека XXI века. В этом моя диалектика.

      Глава 1

      Ребёнок у фонтана

      Базисная практическая функция сознания – целесообразное и тенденциозно рациональное взаимодействие с материей. Отсюда вытекают тезисные отклонение, и, что является парадоксальным, они не поддаются оценочной критике в обществе, далее именовать сие будем в жаргонной лексике «недодейство». Этот алгоритм поведения легок в своем понимании и, как следствие, доступен для объективной критики, безусловно, с нотками прагматичного максимализма, но сложен в социально-естественном объяснение своего начала.

      Ребёнок, увидав фонтан, магию воды – её текучесть, резко побежит к ней, стараясь коснуться этой магии, стать её частью. Он будет подходить все ближе до тех пор, пока не встретит тот самый, беспокоящий меня невидимый барьер. Барьер, регулирующий его поведенческие нормы. Носит он, конечно же, комплексный характер: здесь имеет место быть физиология «холодно-тепло», родительская идеология «плохо-хорошо» и что-то ещё. В итоге искренний и бескомпромиссный дух бунтарства и готовность постичь что-то новое уступают место с виду унылой и усталой резиньяции. Ребёнок ополощен в фонтане – плачь, не допущен к фонтану – плачь. Для нашего конкретного случая характерно всеобъемлющее правило «золотой середины» Горация, но необходимо сразу отклеймиться от критики несуразности и необъективности примера, вы скажите: «так ведь ребёнком управляют, по большей мере, инстинктивные законы и минимум сознательности». Предложенную модель можно рассмотреть с двух перспектив: или она идеальна, так называемый «сквер в вакууме», в котором упразднены всевозможные отвлекающие факторы, или ребёнок – субъект аллегоричной, не абсолютной модели.

      Дитя для кругов интеллигентных организм бессознательный, то есть глупый, именно благодаря этой двухсловной характеристике, я могу оправдать представленное срединное мышление. Но чем же плоха эта «срединность»? Есть ли смысл поиска и разъяснения ответа на вышележащей вопрос? Вообще меня не привлекает такая примитивная форма изложения в виде «вопрос-ответ», но она определенно необходима для конкретики. Есть ли смысл? – особой тревожности вопрос. Это, наверно, самый энергетически ценный корм для разума, с которым приходилось сталкиваться человечеству. Вообще, спор и такие близкие с ним понятие как «диспут», «дискуссия» и «полемика» включают в себя этот вопрос, поэтому необходимо разъяснить некоторые аспекты культуры ведения спора. Существует ряд вопросов отличных своей искрометной сумбурностью: и что? и смысл? зачем ты мне это рассказал? и ряд подобных. Естественно, представлены они в их крайне пренебрежительной по отношению к собеседнику коннотации. Я убеждён, читатель не раз слышал их от своего недалекого собеседника. Природа этих реплик проста – невозможность вразумительного адекватного ответа. Пожалуй, стоит оставить посыл: необходимо каждого indoctus, обращающегося к данным репликам подвергнуть стратоциду путём его духовного угнетения. Теперь стоит различать «Есть ли смысл?» и «И смысл?», их семантика разнится в корень. И возвращаясь к началу, стоит ответить «Есть ли смысл?». Как бы ванильно с литераторской точки зрения не звучало – смысл вы ищите сами.

      Глава 2

      Нативная кибернетика

      Начав с «недодейства» и сделав паузу в разъяснение этой проблемы, необходимо продолжить и определить естественно-природный, социально-культурный фундамент этого явления. Мы не будем обращаться к, по большей степени, эзотеричным архетипам Юнга, да и вообще, типологии человека в философской антропологии поднимались не раз, начиная с платонизма, заканчивая современными школами аналитической философии, но в связи с крайней необходимостью интеграции современных научных представлений в сегодняшние философские школы существует важная задача установки естественно-биологической и, как следствие, кибернетической зависимости поведенческих особенности человека или, другими словами, введение философской кибернетики, далее «нативный кибернетизм». Моментально возникает ряд очевидных мизологических проблем, но в отличие от кантовской мизологии – ненависти к разуму, в нашем случае мизологию трактуем как ненависть к наукам, в частности, к их интеграции в онтологию.