Конго, департамент Санга
Деревня рядом с городом Дауджи
23-55
Это все слишком жутко, чтобы быть реальностью, слишком нелогично… но стоит только протянуть руку, чтобы дотронуться дрожащими пальцами до кошмара во плоти.
И в узких звериных зрачках, что смотрят из тьмы джунглей, ясно отражается твоя судьба: быть разорванной тварью, рожденной тропической ночью.
Не беги от судьбы, Диана Мерсье.
– Боже, нет! – девушка в ужасе прижалась к стене хижины, широко раскрытыми глазами смотря на сгущающуюся тень напротив. – Пожалуйста…
Она бросилась бежать, стараясь не обращать внимания на острую боль в вывихнутой лодыжке, зная, что секундная пауза может оказаться смертельной.
Господи, я не хочу умирать!
Неровная тропа вихляла между невысокими хижинами, обещая вывести к площади, за которой находился выход из деревни – прямо к проселочной дороге, на обочине которой был оставлен джип.
Она прилагала все усилия, чтобы двигаться быстрее, слыша только собственное шумное дыхание вперемешку со всхлипами боли и страха. Оглядываться не хотелось совершенно, она и так знала, что оно за ней гонится – это чудовище, сотканное из глубоких теней и шорохов, монстр, который просто не мог существовать в реальности…
Пожалуйста, пожалуйста, только бы успеть, только бы добраться!
Кровь стучала в висках, глаза застилали слезы, размазавшиеся по щекам – времени вытирать их не было. Держа сломанную руку прижатой к груди, Диана изо всех сил торопилась к выходу.
Вылетев на площадь, она глухо вскрикнула: все пространство было покрыто растерзанными телами людей, так что она споткнулась об одно из них, и только чудом удержалась на ногах.
Стараясь не вглядываться в лица погибших, девушка начала переступать через них. Выход – вот он, совсем рядом!
За спиной слышались нарочито громкие, тяжелые шаги: зверь словно насмехался над беззащитной, перепуганной жертвой, загоняя ее. Тварь умела двигаться бесшумно, как кошка, но сейчас ей явно доставляло удовольствие видеть страх человека, убегающего от нее.
Почти добежав до выхода, Диана вдруг наткнулась на камень.
Нет, оно же разорвет меня!!!
Панический ужас на миг затмила вспышка острой боли, пронзившей все ее тело, когда девушка ударилась сломанной рукой и вскрикнула. Перевернувшись на спину, она встретилась взглядом с тварью – та нависала над жертвой, оскалив окровавленные клыки…
Конец.
… но внезапно прогремел выстрел из дробовика. Заряд дроби попал монстру в морду, вынудив тварь отшатнуться с яростным воплем. Следующий залп разворотил ей массивную челюсть, и чудовище, заскулив совсем по-собачьи, метнулось обратно в джунгли, слившись с ними.
Девушка без выражения посмотрела наверх, не осознавая ничего. Кто-то бережно поднял ее с земли, коснувшись покалеченной руки, и только тогда выжившая застонала. По лицу текли горячие слезы.
– Стоять можешь? – незнакомый хрипловатый голос принадлежал мужчине. Девушка без сил привалилась к нему, стоя на коленях и закрыв глаза.
Все еще жива. Все еще…
___
– Это Azurro-5, веду преследование Анубиса.
– Наша задача – оцепить периметр. Не забредай далеко!
– Вас понял.
– Azurro-7, запрашиваю разрешение догнать группу выживших. Кажется, они подойдут.
– Разрешаю.
– Это Giallo-3, меня кто-нибудь слышит! Нужна помощь!
– Капитан Диксон, прием!
Рукотворный хаос, и как неминуемый результат – паника, ужас. По-другому и быть не могло.
___
Холод – ужасный, забирающий волю холод во всем теле, словно она попала в Антарктику. И боль – тягучая, ноющая и не уходящая, вытягивающая все силы, желание жить… Она застонала, но и это причинило неимоверную боль. Сознание было затуманено.
Тьма из джунглей придет за тобой, девочка. Можешь пытаться бежать, но отныне она стала частью тебя, и никогда уже не забыть увиденного.
Ей почудился затихающий злорадный смех, чьи-то равнодушные голоса, обсуждающие ее судьбу.
Что со мной?
– Нет! – выдохнула она, зажмурившись и пытаясь вырваться из захвата сильных рук.
Верните мне память! Кто я?!
Девушка не замечала, что она плачет, ее всю трясло, но уже не от холода. Вместо воспоминаний были кислотно-яркие картинки, сливающиеся звуки и голоса, запахи больничной палаты и горения, и отзвуки невыносимой чужой боли, от которых хотелось заткнуть уши, зажмуриться и свернуться клубочком.
– Тихо, тихо, – шептал кто-то. – Все хорошо, все хорошо.
Выжившая почувствовала, что ее обнимают – осторожно, ласково и крепко. Она перестала вырываться, хотя дрожь не