С поэзией, парни, я решил завязать, не срослось что-то.
На Земле я стишками не баловался, это меня уже здесь пробило на творчество. Дело было так: сидели мы как-то в засаде у Трех Камней, почти в самом начале Пакистанки. Братаны кемарили в четыре ноздри, а мне по раскладу ночная фишка выпала. Ночь июльская, знаете, тепло так, тихо, без тревоги. Ну, я поглядываю, как положено, исправно бодрствую, прибором подходы простреливаю. А вокруг такая красотища, что аж страшно становится! Небо вызвездило, луна взошла, тени всякие… Романтика, в общем. Тут меня и прошило. Блокнот не достать, делом занят, так я в уме начал кропать.
Первые свои вирши никому не показывал, стеснялся сильно. Эти первые позже перечитал, ужаснулся и большей частью сжег в камине нашей сторожки, что в Замке. Врал знаменитый писатель: рукописи, оказывается, горят – только в путь!
Не помню первых своих стихов, старательно забыл. А потом ничего, завертелось колесико, набил руку. Девчатам из прачечной мои сочинения всегда нравились, медички тоже хвалили, я им даже пару раз на праздник подкидывал что-то типа куплетов.
А вот братва не заценила, тугие они на поэзию, Кастет вообще ржал три дня… Чурбаны, короче, без высокого в душе. Вот ведь какая пробоина в корабле мечты: вроде в новый мир попал, все дороги открыты, все возможности червами козырными раскинуты! Но даже здесь завистники мешают, трудно талантливому начинающему автору пробиться наверх, ох трудно… Да, признаю, тех звезд с небес над Пакистанкой я так и не ухватил, но ведь неплохо же получалось! Легко, доступно, без понтовни, для простых людей.
Вот, например, такое сочинил – для одной классной кончиты… извините, для девчонки одной из доврачебного осмотра:
Когда прибуду на гражданку,
Я обниму твой теплый стан,
И ты мне дашь, моя волжанка,
Все-все… ну и воды стакан[1].
Плохо, что ли, кто так скажет, ну-ка? Вот и я считаю, что ништяк. Да и девчуля завздыхала, голову на плечико положила. Или вот это, для летнего детского лагеря, от всей души писал, патриотическое, на торжественную линейку:
Если враг нападет на страну,
Вмиг спадет с меня сладкая нега –
Я надену штаны и пойду
Наводить на него «Печенега».
Здесь, конечно, приврал слегонца, не без этого, никакого такого «Печенега» у меня нет, только ПКМ, так ведь это мелочь!
Мои напарники до сих пор хрюкают. Ненавижу, когда люди глаза отводят со смешками. Обидно. Проще не писать. А Кастет, между прочим, вообще ни одного стиха не написал!
Короче, один Демченко понял. Посоветовал отвлечься от рифмы и перейти на прозу, говорит, к твоей натуре такое приложится органичней. Для начала посоветовал опробовать короткую форму, набить на ноутбуке что-то типа рассказа там или очерка. Или репортажа, черт их различает, эти формы-жанры, не пацанское дело…
Но с одним условием: чтобы без тупизмов и с минимумом веселой солдатской шутки.
Сразу скажу, что это будет всего одна довольно короткая история из жизни группы, одна из… Из скольких? Сам не знаю, не считал. Есть гораздо интересней, но я выбрал именно эту из-за места действия – уж очень оно необычное. Да и операция не из секретных, теперь можно.
Так что все, парни, соберитесь в кучу, текст будет нормальный. Я клятвенно пообещал Сереге рассказывать все предельно серьезно, без лишних приколов и без байды пустой, по-взрослому. Иначе, говорит, не приму такое в печать, дружбан, называется.
Ну, что… Сказал А, говори Б! А в печать я, ребята, очень хочу попасть, если честно. Мне вообще нравится эта затея – истории от очевидцев событий, первых авторов уже почитал. Многие теперь пишут всякую хрень в эти «Хроники Замка». Так что и я попробую. Главное, как подсказал мне добрый дядька Дугин, писать дисциплинированно, системно, чтобы каждый день и через не могу. Трудно будет, потому что тренировка нужна, привычка. Можно еще и дневник вести.
С дисциплиной у меня все нормально, отвечаю. Я уже забыл, сколько лет соблюдаю жесткое правило: полчаса перед сном выделять время для книжки. В рейды с собой покетбуки таскаю. Мужики поначалу смеялись, а потом Кастет у меня начал просить почитать, вы поняли? А я ему – хрен! Растреплешь все, говорю, своими лапами, они же нежные, клееные! Вот так… Много читаю.
Приятно бывает культурную мину подорвать, неожиданно выкатив распонтованному собеседнику в кабаке что-нибудь литературное, например: «Слышь, ты, мерин пупыристый, читал Джона Стейнбека «Путешествие с Чарли в поисках Америки», а?» Он еще минуту назад передо мной стоху гнул, показывая, какой крутой, а теперь вон сидит молча, хлопает глазками, рот открыв. А я таким книжным способом борюсь с желанием физически внести ему аргумент непосредственно в дыню. Кстати, после чтения всегда пятнадцать минут боксирую. По всем точкам груши висят, в поле – по березе или иве, они амортизируют.
Значит, так, сперва я сам текст вычитаю раз пять, а потом Костя поможет выровнять косячное. Он уже