Скорее поспешил на перекладных будущий офицер к своему престарелому батюшке, боясь, что тот может умереть без него. Матушки-то нет, умерла три года назад.
До родной вотчины оставалось вёрст десять. Фёдор узнавал очертания дальних лесов с деревеньками, названия которых ещё где-то ютились в его памяти. Неожиданно колесо повозки стало скрипеть, затем что-то застучало. Возница остановил лошадей и сошёл с каблука осмотреть причину.
– Барин, до Четвертного не доедем. Надобно срочно в кузню. С колесом у нас беда, чинить требуется.
– Надобно, так надобно. Заезжай в кузню.
Потихоньку добрались до ближайшей деревни. Деревня большая, с барской усадьбой посреди. Кузня была на самом краю у проезжей дороги. Признали её сразу по звонкому стуку молота, до по станку, на котором подковывали лошадей.
Привязав лошадей, возница направился к кузнецу, чтобы договориться о починке. Из любопытства Фёдор последовал за ним. Переступив порог распахнутых дверей, они оказались в царстве огня и железа. В полыхающем жаром закопчённом горне разогревались железные пластины, которые раскалились добела. В углу – множество сваленных в кучу заготовок: скоб, пластин, штырей и подков. У наковальни – сам хозяин, железных дел мастер. На нём замаранный сажей зипун, большая чёрная борода, как у цыгана. Пока возница договаривался с кузнецом, Фёдор с любопытством рассматривал эту мастерскую. До этого ему не доводилось видеть кузницу изнутри.
И тут случилось то, что часто бывает с молодыми людьми. В жаркое помещение кузни вошла юная девушка с узелком в руке. Окинув взглядом всех присутствующих, она увидела отца и на её лице появилась лёгкая улыбка. Фёдор сразу обратил на неё внимание и уже не мог оторвать глаз от красавицы. Он влюбился с первого взгляда. Хотя и повидал немало столичных барышень, такого с ним не случалось. В голову волной хлынула кровь, сердце учащённо забилось. Наверное, он даже покраснел, но лица других были такого же цвета от полыхающего жаром горна.
– Ой, моя Анюта пришла, – радостно проговорил кузнец, увидев вошедшую девушку, – проходи, доченька.
Хоть и одета Аня по-простому, по-деревенски в синий сарафан, но держится с достоинством перед незнакомцами, одетыми по столичному и резко отличающихся от местных жителей.
– Всё, у меня перерыв на обед. Вам придётся немного обождать, – проговорил кузнец и, притушив огонь в горне, подсел к столу. Извозчик хотел было возмутиться, но Фёдор остановил его, дёрнув за рукав:
– Не торопись, успеем починить.
– Хорошо, барин, лишь бы Вы не ругались.
И он вышел наружу.
– Не изволите ли с нами покушать? – неожиданно для Фёдора обратился к нему кузнец, – чем Бог послал.
В другом случае Фёдор отказался бы. Может, и позвал кузнец молодого парня для приличия, но тот неожиданно согласился:
– А, чего бы и нет. Дорога была дальняя, я проголодался.
Он подсел к столу, где уже была выставлена немудрёная деревенская еда: картошка отварная, яйца, зелёный лук и молоко. Увидев это, Настя зарделась, словно цвет мака. Взглянув в глаза Фёдора, она тут же потупила взгляд.
– Ты чего это, Аннушка?!
– Да так, тятя, ничего со мной не случилось.
И она выбежала из кузни. Подкрепившись деревенской снедью, Фёдор поблагодарил кузнеца. Вернулась Анюта и, собрав в узелок пустую посуду, собралась уходить. Но Фёдор почувствовал, что и ей тоже не хочется расставаться. А надо, куда денешься. Она ушла, и молодой парень почувствовал, что вместе с ней ушёл весь красочный мир, которым он жил до этого, и который в одно мгновение забрала эта юная девушка.
Через час колесо повозки было готово, и Фёдор продолжил путь. В чувства его привёл вид родового гнезда, старинного и такого милого его сердцу. На какую-то минуту он позабыл всё: столицу, друзей и даже Аню. Рассчитавшись с возницей, он бегом понёсся по крутым ступенькам в своего родного дома. Он и не подозревал, что можно так соскучиться. Увидевшие его домочадцы ахали, всплескивали руками, но он поскорее забежал в спальную комнату отца. Тот лежал на кровати, очень бледный, с заострившимся носом и отросшей бородой. Увидев сына, старик улыбнулся через силу:
– Здравствуй, сынок. Уже и не чаял тебя увидеть. Заболел вот я.
– Здравствуй, батюшка. Дали мне отпуск по твоему письму на десять дён.
– Вот и хорошо, Феденька. Я очень рад тебя видеть. Вон каким красавцем вымахал!
– А,