Часть I
Обремененный
– Умоляю, раскрой мне величайшую тайну бытия.
– Хорошо. А ты не пожалеешь потом?
На нашей грешной земле существуют три формы бытия, равноценных, но разных: материальный мир, где мы живем, мир сновидений, где мы гостим и таинственный потусторонний мир, откуда на нас смотрят.
Глава 1
Яйцо
Поздний вечер буйного южного мегаполиса.
По асфальтовым артериям пульсируют стремительные потоки бесчисленных авто, регулярно прерываемые тромбиками дисциплинированных групп суетливых, каких-то безликих человеческих особей. Город бодрствует, живет, зовет, манит океаном теплого, переливчатого электричества.
Нудный, утомляющий, сухой ветер вдруг сходит с ума, мгновенно превращаясь в озверелый горячий шквал, поднимающий завесу бумажно-пластикового мусора и тучи мелкой, въедливой рыже-серой пыли, проникающей в глаза, ноздри, за воротник, противно скрипящей на зубах. Десять секунд, и все стихает.
Тишина.
Бархатный сезон, мать твою.
Час-пик. Трассы запружены автотехникой, как северные реки лососем в период нереста.
На автобусной остановке людно. Народ разный: веселая ватага студентов, возвращающихся в общежитие после трудного дня дробления гранита науки, парочка девиц-малолеток, ушедших с головой в свои новенькие электронные гаджеты, слегка подвыпивший изнуренный работяга средних лет, долговязый патлатый тинейджер-очкарик, мучающий скейт, несколько усталых молодых мамаш с дошколятами, возвращающиеся из детских садов. Прямо у края тротуара скопилась целая стайка пенсионерок со злыми, нетерпеливыми лицами.
Неподалеку, метрах в десяти от остановки (типа: «я не с вами»), прохаживается по обочине ярко раскрашенная пышнотелая шатенка лет двадцати пяти, облаченная в безвкусно-вульгарное леопардовое мини-платье. В неестественно-раздутых губах тонко дымит черная дамская сигарета. К уху прижат дорогущий смартфон. Девушка, что-то эмоционально лопоча в трубку, вдруг надевает на физиономию дежурную улыбку и призывно поднимает руку.
Рядом притормаживает роскошный двухместный итальянский спорт-кар. Не прекращая трепаться по телефону, кокетка открывает крылоподобную дверь и ныряет внутрь авто.
– Ну че ты так долго? Я заждалась уже, – грудастая дива вальяжно откинулась на подголовник и глубоко затянулась.
– Не пыли, успеем, – несмотря на некоторое сходство по возрасту, ее соседка выгодно отличается от своей пассажирки не только роскошной внешностью, но и сумасшедшим шармом (такую – хоть на обложку глянцевого журнала). – Милка, ты совсем сдурела?! Сколько тебе было говорено: в машине – не дымить!
– Не Милка, а Эмма, просила же, – надув и без того перекачанные губки, новокрещеная Эмма опускает боковое стекло и швыряет тлеющий окурок на проезжую часть.
– Пепельница же есть. Где твои манеры?
– Не брюзжи, Лизетт. Что за настроение? Встряхнись, подруга. Посмотри вперед, оглянись, что ты видишь?
– Что?
– Эта ночь наша. Давай зажжем где-нибудь!
– Ребенок. Ты что, уже приняла что-то? – Елизавета поправила локон над агатовой бровью.
– Не читай моралей, не мамочка.
– Пристегнись.
– Вот еще, заботливая ты моя, а ночью ты мне что, контрацептив порекомендуешь?
– Ты неисправима, Эммануэль, – Лиза попыталась расслабиться. Весь вечер ее преследовало какое-то гнетущее чувство фатальной обреченности. – Ну, слава богу, трасса очистилась.
Автомобильная пробка, казавшаяся вечной, и вправду скоропостижно скончалась.
– Супер! Давай прибавим.
– Я уже.
– Да что «уже», плетешься, как черепаха.
– Ми…, Эммочка, лапочка, мы не в степи. Знак ограничения скорости видишь?
– Какой, к чертям, знак? Плевать! Забыла, кто мой папаша? Все будет тип-топ. Смотри, на дороге ни одного мента. А ну давай втопим! Перестраивайся в крайнюю полосу. Газуй! – рыжеволосая фурия, будто обезумев, рванула баранку от себя.
– Ты что тво…
Это было яркое зрелище. На глазах у многочисленных горожан перламутрово-желтый спортивный «Феррари» последней модели, на огромной скорости, потеряв управление, янтарной молнией пронесся по трассе, затем, едва не перевернувшись, влетел на тротуар, задев всего одного прохожего и, издавая жуткий звук визга тормозов, на полной скорости врезался правой частью переднего бампера в чугунное основание дорожного столба. Бедняга Мила, так желавшая стать Эммой, бессильная перед законом инерции, как бы продолжая движение автомобиля, вылетела наружу сквозь проем лобового стекла, превратив