Крун, и прежде наслышанный о сверхъестественной пунктуальности имперской аристократии, лично встречал великородного гостя; принц Варг стоял рядом с отцом. Облачены были герцог и его наследник в модные бордовые накидки без пояса, богато украшенные мехом, поверх коротких бархатных курток с разрезами на рукавах.
Золотая дверца отворилась, и на плиты мощёного мрамором двора легко спрыгнул высокий, ладно сложенный мужчина средних лет. Калазирис чистейшего белого цвета, расписанный жемчужными нитями, идеально сидел на нём; белые колготы чуть выше колен были заправлены в узкие сапоги с перламутром. На голове мужчины лежал лилейный клафт; его украшала золотая кокарда в виде изготовившегося к прыжку кентавра.
Сияя доброжелательной улыбкой белоснежных зубов, мужчина быстрым, уверенным шагом подошел к герцогу, протянул ему руку и изрёк слова древнего римского приветствия:
– Если ты здоров, то и я здоров, мой друг!
Изумлённый таким открытым обращением со стороны этой великоважной особы, Крун на мгновение замешкался, затем всё же пожал протянутую руку и поклонился:
– Рад приветствовать Ваше Высочество от себя и сына.
Кесаревич Эмилий Даласин перевёл взгляд на Варга и протянул ему руку.
Принц же, с брезгливой неприязнью ожидавший явления какого-нибудь хлипкого верзилы либо, напротив, оплывшего жиром коротышки, с ног до головы увешанного драгоценными безделушками, был удивлён истинным обликом императорского внука ещё сильнее, чем сам герцог Крун. С первых мгновений Варг ощутил слабую, но достаточно ясную симпатию к этому человеку. Движимый ею, он пожал протянутую руку кесаревича Эмилия. Рукопожатие оказалось по-настоящему мужским, ничуть не церемонным; казалось, отпрыск Фортунатов с самого начала задался целью сокрушить естественный барьер, отделяющий членов священной императорской династии от прочих смертных.
– Для нас большая честь, Ваше Высочество… – начал было Крун, но кесаревич с добродушной улыбкой остановил его:
– Ради Творца и всех великих аватаров, герцог! Я ехал к вам в надежде, что хоть вы-то, варвары Европы, не станете общаться со мной языком скучного имперского официоза!
Он ещё что-то говорил насчёт дружбы и неформального характера своего визита, но принц Варг его уже не слушал: слабая симпатия, едва родившись, тут же испустила дух. «Для этих господ Ойкумены мы всегда будем варварами, людьми третьего сорта, вернее даже, недочеловеками, – с тоской и злостью думал принц. – Он разговаривает с нами точно чадолюбивая нянька с неразумной детворой»
Тем временем кесаревич