– Они услышали историю об инциденте с украденными лебедями… но неправильно посчитали количество женщин, которые там были. Опять приуменьшают нашу привлекательность для прекрасного пола.
Все парни за столом засмеялись, вспомнив что-то смешное для них. Эмили точно не хотела знать детали. Все эти лебеди, леди и Ковент-Гарден вместе взятые наверняка шокировали бы ее.
Несмотря на смену темы, Седрик снова решил узнать, интересовалась ли им Анна.
– Она определенно упоминала о вас довольно часто.
Это было правдой. Та постоянно жаловалась на Седрика, но Эмили знала, что девушке нравилось его внимание.
Парень потянулся к тарелке с фруктами.
– Что она говорила?
– Не думаете же вы, будто я нарушу дружескую клятву? – спросила Эмили, широко и невинно раскрыв глаза.
– Не думаю? Мисс Парр, да я требую этого.
Девушке показалось, что никто никогда не отказывал Седрику.
Вместо того чтобы сразу же ответить ему, она снова посмотрела на Годрика. Эмили оправдывала такое свое внимание к нему тем, что он напоминал ей волка. А с этим животным всегда нужно быть начеку, потому что оно может нанести огромный вред.
Годрик налил ей горячего шоколада. При виде темной жидкости, образовавшей водоворот в ее чашке, живот Эмили заурчал. Герцог взял маленькую фарфоровую баночку, достал щепотку корицы и посыпал ею шоколад. Наверное, это был самый странный и милый жест, который мужчина когда-либо совершал для нее, словно следить за потребностями и желаниями Эмили было его природным инстинктом.
Она вновь повернулась к Седрику, все еще ожидавшему ответа.
– Ваше внимание к Анне было должным образом отмечено.
– Значит, мои усилия не напрасны?
– Я бы так смело не утверждала, но она благодарна, что ваше внимание обескуражило других.
– Другими словами, – вмешался в разговор Люсьен, – она скорее предпочтет тебе половину мужчин Лондона.
У Эмили вырвался смешок, и Люсьен подмигнул ей. Все это время девушке казалось, будто он читал свою газету, и она решила, что он ей нравится. Негодяй он или нет, ее восхищало его чувство юмора.
От такой мысли у нее все похолодело внутри. Она не хотела, чтобы Люсьен нравился ей, как не желала, чтобы единственные для нее радостные моменты в этой жизни были связаны с мужчинами, похитившими ее.
– По крайней мере, я не подписывался на холостяцкую жизнь, в отличие от кое-кого известного мне. – Седрик махнул головой, указывая в направлении Люсьена. – Я просто очень избирательный.
Прежде чем опуститься на стул, Годрик взял тарелку Эмили, положил в нее всего понемногу и поставил перед ней.
– Спасибо, ваша светлость, – застенчиво произнесла она.
– Ой, только не надо, если вы обращаетесь к Седрику по имени, то должны называть меня Годриком.
От обольстительного огонька в его глазах ее