– А ты спроси! Видишь, парень кончается – (это Малинин, как всегда, настырный).
– Ладно, подождите…
Сорокин медленно выплывал из небытия. Руки и ноги покалывали приятные иголочки, будто его окунули в нарзанный источник. Тьма постепенно отступила. В глаза ударил яркий дневной свет.
– Тебе лучше? – над Алексеем склонилось участливое лицо Малинина.
– В-вроде да!
– Отлично, а вот и твой друг.
Широким шагом к ним приближался Костров.
– Старец тебя примет, – с ходу выпалил бывший тренер. – Более того, он знал, что ты сегодня приедешь, – в голосе Кострова звучало некоторое удивление. – Можешь идти?
– Н-не знаю…
– Ничего, мы поможем. Эй, парень, давай вместе.
– Раз, два, взяли!..
– Оставьте нас, – тихо сказал старец, и Малинин с Костровым поспешно вышли из кельи. Старец был высок ростом, худощав. Изможденное, как на древних иконах, лицо обрамляла длинная седая борода. В глазах светилась бесконечная доброта. Вместе с тем в нем ощущались огромная внутренняя сила и несгибаемая железная воля.
– На тебе порча. Не бойся. При помощи господней ты от нее избавишься, но сперва исповедуйся.
Сорокин начал говорить. Слова лились легко, свободно. Алексей рассказывал даже о том, о чем сам давно забыл.
Внимательно выслушав его, старец совершил обряд отпущения грехов, затем, встав на колени перед иконами, принялся читать молитвы…
Госпожа Римма, обработав очередного клиента, решила сделать небольшой перерыв и, развалившись в кресле, закурила тонкую коричневую сигарету.
Ведьма находилась в прекрасном расположении духа. Напуск порчи на Алексея Сорокина прошел без сучка без задоринки. Выходит, зря она боялась. Теперь мальчишке точно конец. Шеф останется доволен.
Римма торжествующе ухмыльнулась, и тут внезапно горло сдавила невидимая петля. Ведьма захрипела, судорожно замахала руками, попыталась позвать на помощь, но голос не слушался. На губах выступила пена. Комнату заволокло тусклой красноватой мглой. Прямо перед Риммой появился один из повелителей[53]. Черное, как сажа, козлоподобное лицо кривилось от ненависти.
– Безмозглая сука! – прорычал он. – Подставила, тварь! Ну я тебе покажу!
Из кельи старца Алексей Сорокин вышел совершенно здоровым.
– Ну как? – хором спросили ожидавшие снаружи Костров с Малининым.
– Отлично! – улыбнулся Сорокин.
– Что он сказал?
– Почаще ходить в церковь, исповедоваться, причащаться и никогда не снимать креста.
– Ты говорил ему об Апраксине? – поинтересовался Малинин.
– Да, – сразу помрачнел Алексей. – Сергей конченый человек. Невозможно спасти того, кто добровольно отдал душу врагу рода человеческого. Апраксин теперь полностью во власти нечистой силы и исключительно опасен для окружающих. Оказывается, он убил не только Савельева, но и какого-то парня на улице. Убил просто так, забавы ради…
– А