Пью горячий кофе с чёрным перцем,
Грею руки, обнимая кружку.
Осень вновь играет с моим сердцем,
Вот ведь, выбрала себе подружку!
Аккуратней, осень, сердце бито!
Противопоказаны волненья.
Слишком всё свежо и не забыто,
Прошлое за мной шагает тенью.
Разочарование не выжечь перцем,
Кофе греет, но совсем не душу.
Всё-таки не надо игр с сердцем!
Осень, осень… снова меня душит…
«Кофе пить на холодном пляже…»
Кофе пить на холодном пляже,
Декламировать на ветру
То, что ночью на сердце ляжет,
А запишется поутру.
И простудным голосом низким
Говорить простые слова,
Что ты стал мне безумно близким,
И, конечно же, целовать.
Напугать звонким смехом прохожих
И уткнуться в ладони лицом,
Наш роман, ни на что не похожий,
Должен быть со счастливым концом!
«Время остановилось, падали тихо листья…»
Время остановилось, падали тихо листья.
Весело говорилось, и улетала в высь я.
Так беспардонно близко и так по детски глупо
Мы с тобой пили кофе под пожелтевшим дубом.
Что-то там про удавов, горки, коньки и лыжи…
И через слово каждое – так целовал! Бесстыжий!
Годы? Нет, не припомню. Люди смотрели косо.
Счастье! Ведь это просто – просто забудь, что взрослый!
Amid Rasulov
«Допивать чёрный кофе…»
Допивать чёрный кофе,
который почти как Джон Коффи,
только пишется иначе —
корректно.
Вкладывать мамину библию в сумку,
привычно,
при этом разделяя аргументацию Древса
и её отрицание.
Отдавать лёгкие в безоговорочное рабство
трём блокам синего кэмел
на месяц.
Депрессию отождествлять с естественным
процессом. Или с мартом.
Смотреть в пустой холодильник,
а по субботам —
в пустые глаза родителей. И плакать.
Разбивать колени об асфальт апатии,
переводящей андроид
на беззвучный.
Продавать душу в «Пятёрочке»,
в отделе мучных изделий,
и быть в нём самым нищим
и обобранным.
Разыгрывать дилемму
просвещённых личностей
и их недодемократий с недоблядствами.
Поддаваться овациям фальшивых
слуг народа,
имеющих детей в сланцах, купающихся
на яхтах
в море слёз грустной России.
Погрязнуть в маргинализации
бесцветной планеты
где-то на грани советских мультфильмов
и Диснейленда.
Абстрагироваться от пассивного мира,
закапывая каждодневность в глаза
и в братскую могилу.
Я падаю вниз и не разбиваюсь.
Словно иллюминаты пришли
по мою едкую душу
и дали мне бессмертное проклятие
с брошюрой нового
миропорядка.
Я завтракаю на поминальных столах
из костей погребённого
творчества,
заливая дешёвым соусом
своё бессмертное
одиночество.
Мария Тухватулина
«Говорят, что девочка без кожи…»
Говорят, что девочка без кожи
и в калашный ряд с такой-то рожей.
Мне досталась странная эпоха:
ни пера, ни пуха, ни гороха.
Я не лезу в сложные вопросы —
ветхий домик ждёт смиренно сноса,
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного