Скоробогатов: с электрикой по жизни. Евгений Никоненко

при рытье траншеи. Сюда-то я и вызвался добровольцем, где заработал своим собственным трудом мою первую заработную плату. Сложность работы менялась по несколько раз в день. Пока земля мягкая, траншея роется легко и быстро. Но когда дело касается каменистой породы, то тут на помощь приходят только взрывные работы, а после – тяжелейший физический труд, когда лопатами и кирками разрывали неподатливый прочнейший камень. Этот бензопровод и поныне пролегает возле «горбатого» моста, там, где дорога на Ленинский прииск пересекает речку Миасс.

      Медленно, но верно подошел сорок девятый год. Год окончания мною школы и рождения ещё одного члена нашей семьи – Павла. Разумеется, после того, как отзвенел последний звонок, возникал резонный вопрос: куда идти дальше? Оставаться в деревне и заниматься хозяйством я не хотел, а потому выбор мой пал на автомеханический техникум, куда я и поступил; единственный во всем поселке. Учеба по моей специальности «Холодная обработка металлов фрезаньем» начиналась в сентябре, а потому в конце августа я в галошах отправился пешком в город Миасс учиться.

      Выпускник

      – Почти как Ломоносов!

      – Да! Навстречу знаниям. Первую неделю в городе я жил в общежитии при техникуме. Не очень приятное место. Обшарпанные стены, грязный деревянный пол, в котором местами не хватало досок, двухъярусные кровати, мышиные фекалии, разбросанные в углах, паутина под потолком. В этом заведении, честно признаться, мне даже не хватило места, поскольку общежитие было переполнено. Поэтому в одной из комнат выставили большой дубовый стол, выдали мне комплект постельного белья, и ровно три дня я таким образом спал на жестком и неудобном лежбище. На четвертый день я переехал жить в дом папиного знакомого, дяди Васи Горлова, с которым отец предварительно договорился. Василий Горлов был фронтовым другом моего отца, вместе с которым они прошли всю войну. Дядя Вася был пимокатом и имел двухэтажный дом на берегу миасского пруда. На втором этаже располагались спальни, где жила вся семья Горловых и я, первый этаж был отдан кухне и веранде, где совершались трапезы, а подвал дядя Вася обустроил под свою пимокатную мастерскую, где и осуществлял род своей деятельности. Уютная обстановка, мягкая постель, отсутствие шума и атмосферы общежития, умиротворенный вид на пруд, дальние берега которого поросли густым хвойным и лиственным лесом, постепенно возносящимся по склонам горных хребтов, – вот то, что ожидало меня в доме Горловых.