Итак, Евангелие он написал так, как слышал, «Деяния» же составил как историк.
Написал он Евангелие спустя пятнадцать лет по вознесении Христа. Писал он для Феофила, члена сената, а, быть может, и князя. Ибо титул достопочтенного давался князьям и правителям, как, например, Павел (Деян. 26, 25) говорит правителю: достопочтенный Фест. Да и всякий человек, любящий Бога и получивший власть над страстями, есть державный Феофил[1], воистину достойный слышать Евангелие.
Глава первая
1–4. Как уже многие начали составлять повествования о совершенно известных между нами событиях, как передали нам то бывшие с самого начала очевидцами и служителями Слова, то рассудилось и мне, по тщательном исследовании всего сначала, по порядку описать тебе, достопочтенный Феофил, чтобы ты узнал твердое основание того учения, в котором был наставлен.
Кто были эти многие, которые начали составлять повествования? Лжеапостолы. Ибо точно многие составляли Евангелия, например, так называемое Евангелие от египтян и Евангелие с надписанием «от двенадцати». Они только начали повествования, но не окончили, поскольку начали без благодати Божией. Итак, Лука хорошо сказал, что многие начали. Подлинно немногие, а именно Матфей и Марк, не только начали, но и окончили, ибо они имели Духа, творящего совершенное.
О совершенно известных между нами событиях… Ибо все относящееся ко Христу не просто известно по голословному преданию, но истинно, совершенно верно и вполне доказательно.
Как же, скажи, Лука, это доказательно?
Как передали нам то бывшие с самого начала очевидцами и служителями Слова… Из сего видно, что Лука был учеником Христа не сначала, но по прошествии времени. Ибо иные были учениками Слова с самого начала, например Петр и сыны Зеведеевы (см. Мф. 4, 18–22). Они-то и передали Луке то, чего он сам не видел и не слышал.
Чтобы ты узнал твердое основание того учения, в котором был наставлен… Я понимаю это двояким образом. Во-первых, так: прежде я наставлял тебя, Феофил, без писания, а теперь, передавая тебе Евангелие в писании, утверждаю твой ум, чтобы он не забыл переданное без писания. Во-вторых, так: мы, люди, часто имеем обычай, когда кто-нибудь говорит нам без писания, подозревать его, что, может быть, он и ложь говорит, но когда он пишет свои слова, мы верим, что он и не написал бы, если бы не был точно уверен в истинности их.
Так и евангелист говорит: «Для того я написал тебе Евангелие, чтобы ты с большей уверенностью содержал то, в чем наставлен был без писания, имея более ко мне доверия теперь, когда я настолько уверен в переданном без писания, что изложил оное и в писании». Не сказал «чтобы ты знал», но – узнал, то есть, чтобы получил вдвое большее познание и вместе с тем полную уверенность, что евангелист не лжет.
5. Во дни Ирода, царя Иудейского, был священник из Авиевой чреды, именем Захария, и жена его из рода Ааронова, имя ей Елисавета.
Упомянул о царствовании Ирода, с одной стороны, из желания повествовать по примеру пророков, ибо они начинают так: во дни Ахаза и Езекии и такого-то случилось следующее (например, Исаия, Осия, Амос); а с другой стороны, упомянул об Ироде, поскольку намерен говорить о Христе, дабы показать, что при Ироде Христос воистину пришел. Так как Ирод сей был тогда, когда, по пророчеству Иакова, не стало князей из иудеев (см. Быт. 49, 10), то отсюда и доказывается, что Христос пришел. Достигает Лука и некоторой другой цели: говоря о времени, показывает истинность Евангелия, ибо желающим дает возможность исследовать и от времени узнать истинность Евангелия.
Начинать от Захарии и рождения Иоаннова всего уместнее. Поскольку евангелист намерен говорить о рождестве Христовом, а Иоанн – предтеча Христов, то посему прежде рождества Христова надобно сказать о рождении Иоанновом, которое и само было не без чуда: поскольку Дева должна родить, то благодать предустроила, чтобы старица (Елисавета) родила не по закону природы, хотя и с мужем.
Что же значат слова из Авиевой чреды?
Некоторые понимают так, что было два священника, преемственно совершавших богослужение: один по имени Авия, а другой – Захария, и так как Авия отправил богослужение, после его чреды служил Захария. Но дело, нам кажется, не так. Ибо Соломон, окончив храм, установил и дневные чреды, то есть седмицы: в одну, например, седмицу поставил сынов Кореевых, в другую – Асафа, в следующую – Авию, в иную – другого (см. 2 Пар. 8, 14; 1 Пар. 24, 10). Посему когда говорит, что Захария был из Авиевой чреды, нужно понимать так, что он был в седмицу Авии, а не что принял служение после седмицы Авииной, ибо тогда сказал бы «после чреды Авиевой»; а теперь, когда сказал из Авиевой чреды, евангелист представляет, что он был из чреды и седмицы Авии.
А желая показать, что Иоанн по отцу и по матери законно был из рода священнического, говорит: и жена его из рода Ааронова, ибо не позволено было брать жену из чужого колена, но из того же самого (см.