Какая страшная ночь… Поганая. Самая жуткая ночь в ее жизни.
Но все уже позади – как-то, когда-то оно переживется.
Когда пальцы нащупали спрятанные за телевизором банкноты, настроение, как птица с перебитым крылом, чуть взлетело, но тут же рухнуло вниз – вчера в рюкзаке лежала пачка денег. А сегодня осталась лишь одна заначка. Жалкая, как сама Лин.
Дура ты. Нужно было ехать в другой город, мотать отсюда, как можно скорее. На что ты надеялась? На удачу? Какая, в жопу, удача может быть у идиота?
Подселенец «включился», продрал глаза и ожил.
Жаль, что он не умер, не получил носком ботинка Джордана по виску; внутренний монолог Белинда не слушала. Ей срочно требовалось уехать отсюда – из ненавистного места, от ночных кошмаров, оттуда, где не приключилось ничего, кроме очередного несчастья.
На вокзал. На первый автобус. И срать она хотела на жителей Ринт-Крука, на матерящегося при виде пятен на ковре администратора, на пропитанные так и не узнанной ей историей достопримечательности хмурых холмов.
Дождь продолжался почти сутки. То принимался стучать по вычищенному уже до блеска асфальту, по черным тротуарам, по утопленным в лужах хвойным иглам, то вдруг уставал и брал передышку, и тогда в воздухе висела похожая на распластавшееся у земли облако плотная морось, в которой от изобилия влаги становилось трудно дышать.
За последние двенадцать часов дождь достал Лин до колик. Сырая кофта, сырые штаны, сырой рюкзак – ей казалось, что она медленно превращается из человека в земноводное: еще чуть-чуть, и на шее раскроются жабры.
Здание вокзала пустовало как снаружи, так и внутри. Узкие и вытянутые окна, ряд белых металлических кресел с испещренными, как дуршлаг, сиденьями; пыльное табло-вертушка на дальней стене не работало – на нем застыло число трехнедельной давности. Исправно тикали, впрочем, круглые, подвешенные справа от табло часы – стрелки на них показывали немного за полдень.
Касс нашлось три, но работала только одна; Белинда, чавкая мокрыми носками в кроссовках, подошла к пластиковому оконцу, оканчивающемуся облупленным поддоном для денег, бросила рюкзак у ног и порылась в карманах. На нее из-за прозрачной перегородки взглянула коротающая время за чтением журнала кассирша.
– День добрый. Куда едем?
Спросила равнодушно, но как-то едко, отчего Лин вдруг ощутила себя жертвой городка, из которого еще никто и никогда не уезжал, – психоделическое ощущение дешевого триллера.
– Добрый. Во сколько и в каком направлении отходит ближайший автобус?
– Ближайший? В два, до Пембертона.
Нет, обратно к Килли однозначно не хотелось. Даже если они никогда не столкнуться вновь на знакомых улицах, Лин ежеминутно будет ждать взгляда в спину.
Вдруг она встретит общих знакомых, и ему доложат? Лучше не рисковать.
– А другие автобусы? Куда?
Тетка в сером жакете и дешевыми стекляшками в ушах продолжала смотреть в журнал – видимо, нехитрое