Вы бы видели, как вспыхнуло личико юной Вероники, когда я поцеловал ее хорошенькую маленькую ручку! Я сказал, что ее признание сделало меня счастливейшим из смертных, потому что с той самой минуты, как я увидел ее, я не знал покоя. Эта полуправда далась мне сравнительно легко. Я действительно не знал в последнее время покоя, вот только прелестная мисс Маунтрой была здесь совсем не причем.
Хотя Вероника об этом не узнала.
– Ах, Майк! – воскликнула она и прижала ладони к щечкам, красным как маки.
У меня противно заныло сердце, но обратного хода не было. С девушками вроде Вероники Маунтрой не шутят. Ее отец для этого слишком богат и влиятелен. Я набрался храбрости, посмотрел ей в глаза и, сознавая, что делаю величайшую глупость в своей жизни, произнес:
– Скажите, Вероника, вы согласны стать моей женой?
В глубине моей благородной души мелькнула крохотная надежда на то, что она, может быть, откажется. Как джентльмен я не мог поступить иначе. Но ведь ей-то ничто не мешало ответить «нет» и спасти меня от неминуемой гибели. Но глаза Вероники заблестели, словно ей туда воды накапали, и я с ужасом понял, что надеяться было глупо.
– Конечно, да! – закричала она во все горло и повисла у меня на шее.
Сопротивляться я не стал, все-таки воспитанный мужчина. Но вот юной Веронике лучше бы не забывать о правилах приличия. На балкон, где происходило наше сентиментальное объяснение, вполне могли зайти посторонние люди и сделать не самые приятные для нас выводы.
Слава Богу, обошлось.
– Я завтра же поговорю с вашими родителями, – сказал я и аккуратно коснулся губами ее волос. – Наверное, мне следовало сначала обсудить все с ними, а уже потом…
По вполне понятным причинам я запнулся. Если бы не сегодняшняя откровенность Вероники, никакого разговора не было бы вообще. Но долг настоящего мужчины – все устроить так, чтобы прекрасная дама не догадалась, как в действительности обстоят дела.
– Какие родители, – засмеялась Вероника. – Ты же ведь не на них жениться собираешься.
Она потерлась щекой о лацкан моего пиджака и подняла свое хорошенькое личико вверх. Ее алые пухлые губки были полуоткрыты, а в глазах застыло какое-то особенное выражение, которое я никак не мог разгадать. На секунду меня посетила кощунственная мысль, что Вероника напрашивается на поцелуй, но я тут же с негодованием отверг ее. Она слишком юна и непорочна, чтобы так вести себя. Разве может девушка, которой едва исполнилось девятнадцать, быть столь беззастенчивой? Тем более, дочь Маунтроев.
Эта семья была известна всем. Родовита настолько, чтобы быть допущенной в лучшие дома Лондона, и вполне богата, чтобы позволить себе роскошь одеваться у парижских модельеров. Вероника была единственным отпрыском лорда Маунтроя, который в свои пятьдесят восемь лет был слишком стар для такой юной дочери. Леди Маунтрой была моложе мужа на восемнадцать лет, звалась в девичестве Кэтрин Тернер и происходила из очень богатой американской семьи. Может быть, Маунтрой этой женитьбой и бросил пятно на фамильное имя, но уж свое финансовое положение точно улучшил.
Веронику баловали так, как ни одну девочку в Лондоне, а, может быть, и во всем мире. Она с детства получала все, чего могло только пожелать ее сердце. Когда ей исполнилось пятнадцать, стало ясно, что она унаследовала яркую красоту своей матери. Веронику Маунтрой по праву называли первой красавицей Лондона и самой завидной невестой Англии. Мужчины вертелись вокруг нее как назойливые осы рядом со сладкой грушей, однако Вероника легкомысленно отвергала все предложения.
– Я слишком молода, чтобы выходить замуж! – хохотала она в ответ на робкие намеки отца, которому не терпелось подобрать для дочурки достойного мужа.
Мне в страшном сне не могло присниться, что это хорошенькое взбалмошное создание обратит свой благосклонный взор на меня. Меня представили Веронике Маунтрой два с половиной года назад на помолвке ее кузена. Потом мы регулярно встречались в Опере и на выставках, светских приемах и раутах, то есть везде, где люди нашего круга просто обязаны бывать. Несколько раз мне даже пришлось пригласить ее на танец, хотя танцую я отвратительно. Но ничего больше. Естественно, Вероника кокетничала со мной, как с любым мужчиной моложе сорока пяти лет, но я никогда не придавал значения ее улыбкам и взглядам. Как оказалось, напрасно.
Случилось все на приеме, который давала леди Саутгемптон в честь своего… О, нет. Дни рождения эта достойная леди не отмечает уже лет двадцать, однако раз в год она собирает друзей в своем лондонском особняке, чтобы повеселиться от души. Две недели назад я получил надушенную записочку на плотной бумаге с розоватым отливом (как будто нельзя было позвонить!), где говорилось, что леди Саутгемптон будет рада видеть меня у себя в гостях в субботу двадцать восьмого в Лайонз Хаус. Смокинг обязателен,