Далее – дворы виноделов, лавки торговцев, шатры знахарей, брадобреев каморки: всё это Эйа – гелиополь Колхиды.
Несметным богатством обременён Аэт. По воле Игри ручьи несут на равнину самородное золото, в верховьях Фасиса рудники, где колхи, серебристый стим добывая в раскопах, разливают бронзу по затейливым формам. Халибы и мосхи – люди Аэта – не ведая ни пахоты, ни забот о лозе, разыскивают скопления металлов; найдя же – день с ночью равняя, у горнов трудятся в дым и пламень одеты. Женщины колхов тонкорунную шерсть и кудель льняную в нить обращая, у ткального стана вечера коротают, сложным узором украшают полотна.
Из Элама, Хаттусы приходит в Эйю торговый люд, с далёкой страны Айрьянем идут караваны купцов: вплавь, по Оксу, до Гирканского моря, море преодолев – вверх по Киру, в земли иверов; сменив ладьи на месков – к ущелью Сарпон, и вновь по воде, отдавшись течению Фасиса.
Полнятся улицы Эйи в базарный день смуглолицыми странниками, полнятся лари Аэта гранатами и смарагдом, кладовые – стеклом из Айгюптоса и кипами шёлка.
А вот вездесущих греков не приметит глаз на площади гостеприимного града, и проныру сидонянина не встретить у торговых рядов – закрыт Геллеспонт для кораблей, что заходят во Фракийское море: Лаомедонт, царь Троас, Илиона властитель, не пускает заклятых врагов в Пропонтиду.
Бесится Минос, Крита правитель коварный, – молва донесла: за Фракийским Боспором, меж скалистых хребтов, лежит Элизон, что зовётся Колхидой. Богаче скряги Мидаса богоравный Аэт эвксинянин, широко распахнуты ворота царского двора – ни один путник не покинет город, минуя заставленный яствами стол. Но и о том ведает Минос – псообразным гостям здесь не рады, не знает пощады Аэт для врага, и воинской силы у колхов в достатке: от верховий Кира, на землях Мешех, по горным навершиям цепью спускаются к морю башни мосхов, у самого берега неприступный Апсар в камень одет. На глади Палеостома – готовые к выходу в Понт боевые ладьи. Как запылает на юге сигнальный огонь, тысячи колхов, оставив селенья, поспешают к мостам, что чередой единят берега серединного Фасиса. У истоков Ингири, за порогами Хоба ополченцы из горцев собирают отряды, дабы вплавь, на плотах, устремиться в долину. Каждый воин в полном доспехе: крепкий лук, стрелы с раздвоенным острием, тяжёлый топор, кнут боевой из буйвола кожи витой, из ворони чёрной заточенный меч, грудь прикрывает бронзы пластина.
На ступенях дворца встречает дружины Аэт. Златом и серебром покрыт панцирь царя, смертоносный лабрис сулит противнику скорую смерть. И добрый Колхис рядом с владыкой, и гвардейцы мои здесь же – сам отбирал головорезов, сам обучал живоглотов премудростям смертного боя, благо не раз представился случай спустить с цепи моих псов: то тёмной ночью воры зихи Псах на бурдюках одолеют – туда же, в пограничную реку их и