Каждый из этих уставов, фиксируя общие, сущностные требования, предъявляемые войной и военной службой к военнослужащим и армии в целом, отражает взгляды, характерные для определенного исторического этапа развития средств и методов вооруженной борьбы. Уроки очередной победоносной или проигранной войны, личностные особенности верховного вождя, от которого зависит принятие устава, наконец, состояние умов общества, из которого армия черпает пополнения для своих рядов, отражаются в воинских уставах. Поэтому боевые и полевые уставы, являясь фактически летописью вооруженных сил, помогают лучше понять состояние общественного сознания в государстве, в армии и на флоте, выявить предпосылки побед и уяснить причины неудач в войнах и сражениях. Поэтому темы, посвященные изучению уставов, а лучше – сравнительному анализу текстов отечественных и зарубежных уставов – целесообразно включать в программы дисциплин «Военная история» и «История военного искусства», изучающихся в процессе подготовки военных руководителей.
Воинские уставы прошлых эпох – отнюдь не мертвая буква, представляющая интерес только для исследователя и любителя старины. Они по сей день снабжают актуальными рекомендациями по воспитанию у современных военнослужащих воинского духа, который, как учит нас история, является осязаемым залогом победы.
В исследовании, предпринятом с целью извлечь полезные для Российской армии исторические уроки, дискурсивному анализу подвергались тексты отечественных и некоторых зарубежных боевых и полевых уставов. Проекты уставов и наставлений не вошли в круг анализируемых источников.
Автор выражает глубокую благодарность Елене Юрьевне Голубевой за помощь и поддержку в работе над монографией; кандидату педагогических наук доценту полковнику Сергею Ивановичу Дьякову (МВАА), кандидату исторических наук Евгению Ивановичу Юркевичу (ВИМАИВиВС), кандидату педагогических наук доценту Евгению Алексеевичу Носову (ВУНЦ ВМФ), кандидату филологических наук Анне Евгеньевне Шаповаловой (ВУНЦ ВМФ) за любезно предоставленные материалы, без которых не могла бы состояться эта книга.
Глава 1. Воинские уставы Московского царства и Российской Империи
Воинские уставы Московского государства
Первыми уставами, посвященными организации если не регулярного, то правильно устроенного войска, были, как известно, «Устав ратных, пушечных и других дел, касающихся до воинской науки» (1607) и «Ученье и хитрость ратного строения пехотных людей» (1647)[1]. Несмотря на то, что в целом они представляли собой переводные сочинения, в них уже содержатся указания переводчиков и составителей на цель и смысл воинской службы, опосредованно предъявляющие требования к морально-боевым качествам воинских людей.
Первые же статьи «Устава ратных, пушечных и других дел» посвящены описанию качеств командующих войсками. Обратим внимание, какое значение устав придавал личностным качествам. Так, о большом воеводе устав пишет, что на высшую должность подобает назначать «много испытнаго и в воинстве искуснаго мужа, который бы был ни стар, ни млад, ни злосерд; но тих, кроток, смирен, податлив и всегда во всех мерах остерегателен; вовремя добрым и разумным промыслом, и вовремя домыслом и лукавством, а показатися б ему ко всяким людем доброхотанием, желанием и хвалою другу и недругу» [167, с. 58]. Сегодня покажется удивительным, что полководцу требовалось быть приятным, скромным и сговорчивым, но нельзя забывать, что это было самое начало XVII столетия – века, когда центральная власть в Европе слишком сильно зависела от своих могущественных вассалов, чтобы разговаривать с ними повелительно. Главнокомандующему необходимо было уметь убеждать и располагать подчиненных к исполнению его приказов.
Надо сказать, что указанные качества привлекательны и в современном главнокомандующем, особенно организующем совместные или коалиционные операции. Для него умение добиваться взаимного согласия от представителей разных ведомств или государств неизмеримо важнее собственно полководческих достоинств. Блестящим примером таких дарований может служить А. В. Суворов, всячески смирявший в общении с австрийцами свой неистовый темперамент при организации операций антифранцузской коалиции во время Итальянского и Швейцарского походов. Из более близкого нам времени можно отметить Д. Эйзенхауэра и Н. Шварцкопфа.
От представителей высшей аристократии, вроде Великого Конде, Евгения Савойского или Мальборо, можно было требовать истинно воинских качеств. Фельдмаршалом, по уставу, следовало назначать «мужа храбра, сердцем смелаго, достаточнаго и избыточнаго, дальнаго разума и правдиваго, и в воинстве искуснаго» [167, с. 59]. И это понятно и обосновано: фельдмаршалу предстояло водить войска на полях сражений, под ядрами и пулями.
На должность большого окольничего, ведавшего снабжением, обеспечением войска и квартирмейстерской частью, устав рекомендовал подыскивать «многоразумнаго, испытаннаго и доброискуснаго мужа, который был бы честен и рассуден» [167, с. 61]. Чего же еще требовать от штабного работника и сегодня!
Можно заметить, что от людей, занимавших