Сделать это было невозможно. Тонированные зеркальные стекла пропускали свет только в одном направлении. А двое пассажиров «Линкольна», расположившиеся на упругом кожаном диване, отделенном звуконепроницаемой перегородкой от водителя и монументального охранника, старательно скрывали себя от посторонних глаз. Они избегали светских приемов и раутов, не давали интервью на телевидении и в прессе и никогда не фотографировались для обложек глянцевых журналов, хотя многие папарацци заложили бы душу ради одной фотографии любого из них.
Старший из пассажиров – седой шестидесятипятилетний мужчина с изборожденным глубокими морщинами лицом, в таком же белом, как борта лимузина, одеянии арабского шейха – был одним из высших руководителей экстремистских исламских организаций, составляющих разветвленную сеть «Аль-Каиды». Миллионы одурманенных идеями ваххабизма религиозных фанатиков, видящих в «Аль-Каиде» силу, защищающую идеи ислама от разрушительного влияния западной цивилизации, знали его как святейшего шейха Абу Умара. Спецслужбам ведущих мировых держав он был известен как международный террорист, вдохновитель и непосредственный организатор сотен террористических актов, прогремевших в разное время по всему миру и унесших тысячи человеческих жизней.
По правую руку от Абу Умара сидел его старший сын Омар. В отличие от отца он был в светло-бежевом очень дорогом европейском костюме. Костюм дополняли рубашка из натурального шелка с высоким стоячим воротником, кожаные туфли, сшитые по заказу в обувной мастерской, где заказывает себе обувь американский президент, темные очки в усыпанной бриллиантами золотой оправе и изящные швейцарские часы от Патик Филипп – верх точности и совершенства. Последние десять из своих тридцати восьми лет Омар провел в Европе и США, поэтому европейская одежда ему была куда более привычна, чем национальная длиннополая рубаха с длинными рукавами и надеваемыми под нее широкими шароварами. Правда, совсем недавно он чуть было не сменил свой изысканный европейский костюм на арестантскую робу пожизненно осужденного заключенного, но у «Аль-Каиды» хватило возможностей добраться до тщательно охраняемых американским ФБР свидетелей выдвинутого против него обвинения и навсегда заткнуть им рты. Омар пытался вычеркнуть из памяти два месяца, проведенные по вине американцев в испанской тюрьме, но воспоминание было еще слишком свежо – всего неделю назад он обрел долгожданную свободу, – и забыть тюремные впечатления никак не удавалось.
Открыв дверцу встроенного бара, Омар выдвинул поднос с бутылкой виски, ведерком колотого льда и двумя массивными стаканами. Бросив несколько кубиков льда в один из стаканов, он залил его янтарной жидкостью из высокой квадратной бутылки и вопросительно посмотрел на отца. Но тот отрицательно покачал головой и недовольно сказал:
– Нам предстоит серьезная встреча. Не следует являться туда в пьяном виде... К тому же Аллах запрещает своим воинам пить вино, – добавил Абу Умар после секундной паузы.
Омар усмехнулся. В запрете на употребление вина Аллах не делает различий между своими воинами и простыми мусульманами. До того как перебраться в Европу, Омар окончил знаменитый исламский университет Умм аль-Кура в Мекке и мог цитировать Коран не хуже отца. И если уж быть точным, запрет касается именно вина, насчет прочих напитков в Коране ничего не сказано.
Не обращая внимания на недовольство отца, Омар отхлебнул из стакана большой глоток.
– Мне нужно снять стресс. В конце концов, я имею на это право. Никто из членов совета, подобно мне, не оказывался в подвешенном состоянии между жизнью и медленной смертью в американской тюрьме.
– А ты не задумывался, каких усилий и денег стоила организации твоя свобода? – раздраженно спросил Абу Умар.
Двухсантиметровое стекло внутренней перегородки надежно защищало их разговор от ушей водителя и охранника, поэтому Абу Умар мог позволить себе повысить голос. Омар, уверенный в своей правоте, и вовсе не считал необходимым что-либо скрывать.
– По-моему, я это заслужил, – взглянув в глаза отцу, твердо ответил он. – Если бы не мои хакеры, подвесившие систему оповещения американской авиадиспетчерской службы, еще неизвестно, удалась бы воздушная атака Нью-Йорка и Вашингтона.
– Никто не умаляет твоих заслуг, – прежним размеренным тоном сказал Абу Умар. – Твое приглашение на сегодняшний совет – наглядное тому подтверждение. Но, позволив врагу добраться до конечных исполнителей, ты совершил ошибку. Серьезную ошибку, которая осложнила твою жизнь и принесла дополнительные проблемы организации.
– Осложнила жизнь?! –