Я и мои «дети». 2016 год. В клубе посёлка Цыбанобалка.
Черновик летучего листа рассказывает
Было странное состояния души. Взмахнув пером, подвинула лист бумаги, и поехали-пошли строчки.
…Однажды ночью, в глуби анапского парка на спиленном бревне… стоп! Сразу между «на» и «спиленном» выклюнулось слово уточнение: «старом». И глазам предстало читать так, в таком виде: старом, спиленном бревне.
А вторая строка шустро таки побежала и, помыслив, заговорила так: «поэты и писатели базарили,…нет (перо застыла в раздумье!) лучше, пожалуй, «судачили о жизни жарко».
Вновь стопор (не расслабится никак душа!) и что-то мямлит, как с бодуна:…и, пишет: «макая языки в вине», уточняет: «смакуя суть её в вине»…
О какой такой сути?
Но, поэтическая душа, воткнув перо в потолок, вспоминает. О том, что ватага из поэтов и писателей уже по первому одноразовому стаканчику поторопилась…. «заложила за воротник» и градус откровенного разговора пополз вверх.
Перо торопливо уточняла суть сбора на старом, спиленном бревне.
Второй катрен гласил так.
Мерцали звёзды и не гасли.
Орёл, свидетель встречи…
И третий катрен расправлял крылышки Вот его мелодия.
Звучала музыка мажорно,
о жизни той, что от стола.
Из ресторана, выше орла, по вертикали разреза парка, в самом деле, пласталась, лилась вверх и вокруг мажорная мелодия любви.
…И ангел неба стал серьёзен!
после похмелья утром
***
В июне, ночью, в глуби парка,
На старом, спиленном бревне,
Судачили о жизни жарко
Случайные сокровища одне.
Звучала музыка мажорно
И улыбались в такт слова,
Расцеловав судьбу, им можно,
Была любовь всегда жива!
Войди любовь – сердца открыты,
И ангел страсти прилети.
Ты их пойми, пойми пиитов;
Их души к рифмам отпусти!
Оба черновика сложились в четверть листа и стали архивными товарищами Души. Если Вам, читатель сих строк, мой ангел души вложит в руки эти два листа, то не торопясь их прочтите. Строки писал так как мыслил. Писал себе. Возможно, они будут вашими. Надеюсь. Летите, строки.
Один из двойственных летучих листов
…В этот день, 30 июня, ускользающий в историю века, меня, моя мысль, вновь пристегнула к клавишам компа и заставила вбить новый текст из летучего листа, который повествовал почти поэтично и складно. Присмотрелся в его содержание и решил облагородить, как могу. Вот они на суд читающего. Назову строки листа так: ритмизированные эссе.
Ох, не решусь сказать: – день вечен!
Есть случай в нём – он человечен.
Он там, на краешке души.
Он светит вам. Не вороши!
…Насколько, в смысле качества, облагородил – сказать затрудняюсь. Причина проста: то ли нет во лбу креста и не бит критикой, а, быть может, по причине невежества в образовании стихосложения и хромоте раздела семантики. Как бы то не было тут и зарыта ценность написанного.
Однако, далее. Второй стиховой опус в столбик. Вбиваю!
Рука моей судьбы всевластна,
Но руку, знай же, не подам:
Июль – мой рай и рай прекрасный,
Но день рождение отдам.
Бери! Чего уж там глаголать.
Лишь четверть века подари!
Ещё душою смертный волен
Не говорить: – Судьба, замри!
И определённого качества довесок,
так живи… сам по себе.
Богу…
Есть край небес
и боли…
даёшь прибыток
воли?
А это, в каком – то смысле
то ли зависть, то ли зуд, почти, поэтический. Кто знает? Вбиваю четвёрку и, далее раскатываю мысль. Дело то вот в чём, ядрена вошь, ты моя зависть! Писатель-поэт Владимир Сапрыкин в содружестве с поэтом Сергеем Сониным и московским композитором бацали песню на конкурс Керченский мост. Прослушал её в формате фейсбука, и… зачесалась ладонь, понимаешь ли?!!!
Клавиши под пальцы и… стук-стук-стук. И вот что (на ваш суд!) настукал.
***
Из мечты и чертежей,
В Керченском проливе,
Самый лучший, для людей,
Вырос мост красивый.
Сваи