Шулмусы. Владимир Жуков

тот, что, казалось, будто играл и проигрался именно ради этого момента славного. Словно одержимый, выхватил он из рук Фомина бутылку и как-то брезгливо, словно освобождаясь от невероятной мерзости, бросил деньги на стол. Петрович ловко захапал их да скорее в карман упрятал, где недавно червонец маялся. А худой кореец сорвал, как малохольный, с бутылочки прозрачной бескозырку, да и приложился к водочке, как к невесте в первую брачную ночь, и в присест укокошил милую. Пошатываясь, еле передвигая ноги, пошёл он прямо, как стоял, и наткнулся на дверь спальни. Фомин, подскочив к благодетелю своему, створки распахнуть поспешил скорее. Шагнул в темноту спальни кореец и провалился в неё, как в омут. Безобразно раскинув ноги и руки в стороны проигравшийся отключился. А Александр Петрович тихонечко притворил дверь, спи мол друже не просыпайся до отъезда домой заветного, о деньгах не вспоминай потеряных.

      Не успел Петрович дверцу за упавшим корейцем прикрыть, как в номер вошли швейцар и с ним ещё мужиков двое. Каждый впереди себя большой деревянный ящик нёс, доверху провизией наполненный: закускою и водой огненной. Рассовав всё принесённое по холодильникам, которых в номере два было, швейцар увёл своих помощников, не преминув ещё раз щедрые чаевые взять.

      Игра тем временем своим чередом шла: одни вставали, другие садились, третьи возле столика фуршетного подкреплялись. То обстоятельство, что контингент играющих постоянно обновлялся и за столом всегда были свободные для желающих места, было отмечено Шуховым как характерная особенность этой сложной и малопонятной национальной корейской игры.

      Ю и О везло просто фантастически и, чтобы соплеменников да коллег своих не обижать, стали «хулиганить» они безбожно, но правда образом таким цели так и не достигали своей: почему-то только круче фартило. Либо сбрасывали карты партнёры, не ощущая блеф, либо открывались, но проигрывали обязательно.

      Росли денежки возле Ю и О со скоростью, прямо скажем, невероятной, а когда их так много стало, что даже стали игре мешать, поручили фартовые гвардии капитану Круглову с выигранной советской валютой нянчиться. Сложил он ровненько и аккуратно пачечку к пачечке и затем добросовестно всё это добро в наволочки поместил от подушек. Поработал чётко и от души капитан, место для игры высвободив наконец вполне.

      С работой офицер по-военному блестяще справился, и вскоре на полу неподалёку легли четыре белых параллелепипеда, очень напоминающие обшитые почтовые посылки. Благо, что в люксе подушек достаточно было и, соответственно, дефицита в наволочках не ощущалось. И хотя никем из присутствующих везение такое не осуждалось, однако всё равно, очень фартовым было не по себе. Стыдновато. Вот и решили заканчивать О и Ю.

      Только встали они, как в этот самый момент в номер вошёл мужчина. Был он не корейской национальности и потому привлёк вниманье к себе. Человек напоминал собой обтянутый кожей вопросительный знак, только очень худой и сутулый очень. И ещё национальность имел какую-то