Михаил Михайлович Зощенко больше известен как «взрослый» писатель. Но когда вы прочитаете эту книжку, вы увидите, что он также замечательный детский писатель. Особенный. Неповторимый. Похоже, что он всю свою жизнь – и чем дальше, тем больше – возвращался к молодости, детству. И последние, написанные уже в немолодые годы, самые значительные его сочинения для «взрослых» назывались: «Возвращённая молодость», «Перед восходом солнца», «Перед восходом…» – то есть на заре жизни, когда всё впереди, а воздух особенно чист и прозрачен.
Детство для Зощенко – это своего рода выбор пути: куда и как пойдёт человек? Кто и что будет его ориентиром в этом кратком и вечном, ранимом и впечатлительном состоянии?
Детство неповторимо в каждой судьбе. Как сохранить эту неповторимость? Не погубить насилием среды, соблазнами жизни, её принуждением?!
…Зощенко любил детей, был с ними особенно открыт, доверчив. М. Мухранская, близко знавшая Михаила Михайловича уже на закате его жизни, вспоминала: «Ему нравилось быть с детьми. Он легко себя чувствовал в их компании. Ведь не в пример взрослым дети ещё не научились скрывать своих чувств и говорят то, что думают. <…> Я вот недавно спросила сына: «Каким ты его запомнил?» И он, не задумываясь, ответил: «Весёлым!» Позволю себе добавить, что я был знаком с М. Мухранской. Случалось, наши разговоры переходили в её воспоминания о Зощенко – и я ничуть не сомневаюсь в её искренности и наблюдательности.
Более того, всем известный Зощенко-сатирик был не столько изобразителем искривлений человеческой жизни, насмешником, сколько – сострадателем. «Нет у меня ни к кому ненависти – вот моя точная идеология», – сказал он ещё в самом начале своей литературной жизни. И таким он остался навсегда. Он не «клеймит» «отрицательных» персонажей, а стремится открыть глаза людям на самих себя; это желание помочь, защитить человека от насилия, зла вокруг и в нём самом. В те трудные годы, когда Зощенко делал в литературе своё дело, такое писательское чувство было особенно необходимо людям.
…И чистые детские рассказы Зощенко, большинство из которых написано в конце 1930-х годов (а это тоже было трудное, жестокое время), стали для него и его читателей душевным спасением от лжи, насилия, от навязанных иллюзий «счастливой» жизни и прорывом к жизни подлинной. К детской жизни. И ещё несколько рассказов, написанных уже после войны, в сущности, тоже были потребностью понять, что́ произошло в душах людей, в душах детских. И желанием помочь людям, пережившим войну. Тяжкие раны войны, был уверен писатель, нужно лечить добротой, вниманием, состраданием. И – правдой.
Корней Иванович Чуковский ещё в давние годы, когда Зощенко был молодым, говорил о нём: «Великий человек». Но добавлял: «Его помешательство – самолечение». Тут нужно бы, как показало время, заменить слова «помешательство» и «самолечение» словами «убеждение» и «самосовершенствование». Да, Зощенко был убеждён в том, что самосовершенствование – и долг, и право человека.
Вот, собственно, о чём детские рассказы Зощенко. Не обо всех из них здесь пойдёт речь, но наиболее значительные, разумеется, мы не забудем.
Начнём с цикла «Лёля и Минька». Восемь рассказов о детстве сестры и брата. В сущности, автобиографические рассказы. О своём детстве. И начинаются они с главной мысли: «Не надо врать» (так и называется первый из рассказов).
По случайности семилетний первоклассник в гимназии не выучил заданное на дом стихотворение. А тут, как назло, учитель вызвал его. И он – по чужим подсказкам, умышленно путаным, – стал говорить нелепости. Учитель поставил ему единицу – первую в его жизни. С этого всё и началось. Эту единицу, по совету девятилетней Лёли, ему захотелось скрыть. И он это делает и раз, и другой, и третий: то забывая дневник на уличной скамейке, то забрасывая его за шкаф, то заклеивая страницу… Но всё, конечно, становится явным. Да и сам он, не вытерпев неправды, говорит отцу, как всё было на самом деле.
Вот тут, если вдуматься, происходит главное. Дело не в единице. А в том, что нельзя бездумно подчиняться чужой воле, нельзя жить по подсказке. Любой! И второе: как ни прячь правду, она всё равно обнаружится (по поговорке: «Шила в мешке не утаишь»). И больно уколет. Вспомните слова отца: «Люди, которые идут на враньё, – смешны и комичны» (не в этом ли, к слову, комизм многих «взрослых» рассказов Зощенко – о людях, вольно или невольно впадающих в самообман).
И, став взрослым, Минька вспоминает: «…мне было совестно от его (отца. – Авт.) тихих слов». Вот именно: настоящая правда говорится словами тихими, из души, о ней не нужно кричать во весь голос. А быть самим собой – это значит жить не по подсказке. Всякая ложь ранит совесть. И, даже пройдя через очищение правдой, всё равно горько и больно на душе.
А далее – вдумайтесь! – великий финал этого первого рассказа о трудной правде детства, о правде победившей: «Я дал себе слово говорить всегда правду.
И я действительно… так всегда и делаю.
Ах, это иногда бывает очень трудно, но зато у меня на сердце весело и спокойно».
Неплохо сказано, не так ли?!
Следующий