Эдик неспешно затянулся, смакуя, выдохнул дым через окно на улицу и уставился на меня масляными глазами. Мы сидели в его машине у гостиницы после моего очередно-го вечера в «Чистом небе». До конца лета оставалось два дня.
– Ну, чего там у вас с Иннкой? Как проводил? – произнес он нетерпеливо.
– Да нормально. Сели в такси, доехали, пригласила домой, посидели, пообщались, попили чаю, да и домой пошел, – не считал нужным врать я, про желудок умолчал, неу-добно, выдумал лишь чаепитие.
– Да ладно!? – уставился на меня Эдик. – Просто попили чай и пошел домой!?
– Ну да, – пожал я плечами.
– Чего-то бред какой-то, – Эдик аж растерялся.
– Да чё бред-то!? А что я должен был сразу на нее залезть что ли? – выпалил я в лоб, и пристально уставился ему в глаза. Эдик смутился. Чего я и добивался. Верный прием – выдаешь вопросом то, что человек хочет услышать и смотришь на него как на дурака. А никто не хочет выглядеть дураком, поэтому и затыкается. Работает безотказно.
– Да не, ну, не залезть, конечно, – озадачился Эдик. – Ну, не знаю, например…
– А вот остальное уже секрет! – расплылся я в улыбке.
Тоже подействовало.
– Ааа…! Вон как! – Эдик облегченно выдохнул и расслабился, получив желаемое. Раз секрет есть, значит, что-то все-таки было, о чем он мог узнать и чуть позже. Я, пере-хватив инициативу, предложил поехать. Мы тронулись.
– А мы с моей жениться собрались, – сказал вдруг Эдик.
– Да ладно!? – уставился уже я на него. – Она беременная что ли?
– Да почему беременная? Нет, – удивился Эдик.
– Ну, не знаю, мало ли, – я дипломатично замолчал. Не скажешь же приятелю, что не можешь найти в голове у себя ни одной разумной причины для женитьбы на такой де-вушке. А причины я не видел. Эдик свою девушку явно не любил. Она была тупа как пробка. Страшная. Тощая. Неряшливая. Я озадаченно глянул на Эдика.
– Ну, просто уже давно живем вместе, – продолжил тот, отвечая на мой взгляд. – Как-то привыкли друг к другу. Пора уже что-то решать.
– Да вы же там сретесь без конца по поводу и без, не? – сказал я, глядя в окно.
– Ну, бывает, ругаемся. А кто не ругается? А так… да меня, в принципе, она устра-ивает, – вяло оправдывался Эдик.
Мне было все равно. Я спрашивал на автомате, не мог понять такого выбора, но признавал право самого выбора за каждым. Выбор сделан – живи с ним, не плачь.
– И когда свадьба?
– Да вот, через неделю. Как раз, отгуляем и на море, свадебное путешествие, типа, – смутившись, Эдик зашкрябал пальцами по коротко стриженой голове.
– А жить-то где будете? Там же, на съемной?
– Да не. У меня есть своя однушка, от тетки досталась, в ней будем жить. Ремонт надо только сделать и можно заселяться.
– Блин! Класс! Своя квартира, круто! Поздравляю! – встрепенулся я, едва разговор зашел о чувствительном для меня моменте.
Свое жилье. Я задумался на долю секунды. «Когда уже у меня будет своя кварти-ра? Не понятно. Денег нет. Вроде и зарабатывать начали с отцом сейчас, но это все равно копейки. Мне двадцать шесть лет, время еще терпит, вот бы к тридцати свое жилье ку-пить! Если куплю, то буду самым счастливым человеком на свете! Обалдеть, своя кварти-ра!», – думал я, провалившись сознанием в мечту.
– Спасибо, – вернул меня в реальность Эдик.
Мы заехали в мой двор. Тишина. В редких окнах бетонных коробок горел свет.
– Сколько с меня? – сказал я.
– Да как обычно! – Эдик рассмеялся. – Сколько не жалко.
Примерную таксу знали оба. Меньше я никогда не давал, часто чуть больше. Я рас-платился, мы распрощались. Белая «семерка» поползла прочь, подпрыгивая на дырявом асфальте. Я посмотрел ей вслед и полез за ключами в карман. «К тридцати будет у меня своя квартира», – твердо решил я и нырнул в подъезд.
Лето кончилось. И словно в качестве компенсации в первые выходные сентября случился ежегодный День города. Праздное народное гуляние по центральным улицам города продолжалось весь день и плавно перешло к вечеру в алкогольное веселье. Моло-дежь, разгоряченная спиртным, запрудила центр, вытеснив окончательно прочие возраст-ные группы горожан. Все ждали салюта. Я знал, после него вся праздная лавина устремит-ся в ночные заведения, создав у входа каждого столпотворение и давку. Ровно в 22:00, ед-ва загрохотал салют, и зеваки кругом задрали головы вверх и одобрительно загудели, я спустился в «Чистое небо». Расчет мой оказался верным, клуб еще пустовал. Я пообщался с барменом, едва заказал двойную «отвертку», как счастливый ор снаружи стих вместе с выстрелами салюта, и толпа хлынула в клуб. Через десять минут внутри яблоку было нег-де упасть. Сплошная гудящая человеческая масса, густым желе заполнила каждый уголок клуба, принялась курить и требовать алкоголя. Танцпол загрохотал музыкой. Началось!
Безумный вечер! Через час на танцполе от духоты запотели все настенные зеркала.