Шрех одноногий! Что мне вкололи, что меня так штормит? Почувствовала, как положили на что-то мягкое, аккуратно так. В глазах звездолетики активно совершали кружение, опустила веки, боясь, что сейчас стошнит. Кажется, даже отключилась. Сколько прошло времени, не смогла понять, но дневной свет все еще заливал комнату, в которой я очнулась. Тело пока не слушалось, как под сильной заморозкой. И было холодно. На стук зубов раздался голос, от которого холодок забрался под кожу, голову я так и не смогла повернуть. Я стиснула зубы.
– Впервые вижу арменейку так близко, – в тишине голос Зихаба показался неожиданно громким.
Почувствовала, как рядом со мной прогнулась кровать, будто кто-то поменял положение. Лицо полукровки нависло надо мной. Он что, все это время находился рядом? Наблюдал за мной, пока лежала без сознания?!
Попыталась произнести хоть одно слово, крепкое такое, но так и не смогла.
– Не пробуй даже говорить. Пока сок айгувы гуляет в твоей крови, могу делать с тобой все, что захочу.
Его пальцы проложили дорожку по моей щеке и спустились вниз по шее. Почти не чувствовала, но злости меньше не стало.
– Гордая, недоступная и неподвластная арменейка лежит в моей постели и не смеет отказать мне. Я даже и не мечтал о таком, – с довольной усмешкой в голосе произнес эрлеванец.
«Дай только прийти в себя – и почувствуешь новый привкус своей мечты!» – мстительно подумала я, не спуская чуть сощуренных с вождя глаз. Тот только в очередной раз усмехнулся, потом медленно склонился ко мне, взяв локон волос одной рукой, накрутил его на палец и поднес к лицу. Вдыхая запах моих волос, он не спускал горящего взгляда с моего лица. Шрехов извращенец! С каким видом он это делал!
– Сладкая, – от удовольствия голос вождя понизился до хриплых ноток. – Ты будешь делать все, что я прикажу тебе.
С моих губ сорвался протяжный, но затихающий от бессилия стон – жалкое подобие сопротивления. Пыталась сжать кулаки и вдруг почувствовала, что уже могу шевелить кончиками пальцев.
Вождь продолжал вдыхать запах волос, склонившись низко к моему лицу так, что едва касался губами моей щеки, скользя по коже легкими поцелуями.
– Эрлеванские женщины не имеют волос, а жаль. Твои локоны так приятно пахнут, так мягки на ощупь, что напоминают мне волосы Нимераны, а кожа настолько чувствительна к солнцу, что ее придется оберегать днем от палящих лучей.
Нимерана, наверно, одна из его наложниц. Попыталась разжать губы и ответить – и у меня это получилось.
– Вот бы и шел – куда подальше к своей наложнице Нимеране!
В ответ раздался тихий смех, переходящий кашель.
– Нимерана прекрасна, но она моя мать. Ты же совсем иное.
Вот как? Я окинула взглядом Зихаба.
– И что ты намерен со мной делать?
– А что полагается делать с рабыней? – спросил он с издевкой.
– Как ты смеешь со мной так разговаривать?! – я повысила тон.
Меня больно дернули за волосы, обмотав ими кулак, да так, что слезы брызнули из глаз.
– Запомни: ты – моя рабыня и не станешь мне перечить. Будешь открывать рот тогда, когда я тебе это позволю.
Я даже на некоторое время как-то растерялась.
– За мной прилетят, – пообещала я.
Вождь развеселился. Интересно, он действительно ничего не боится или просто безумен?
– Кто?! Как я понял со слов старого Гигота, ты направлялась в Шимаран без своей охраны. Никто не знает, где ты сейчас, не так ли?
– Пусть и так, – согласилась я. – Но это совсем не значит, что меня не станут искать. А когда найдут…
– Это может занять время, которого мне вполне хватит, – грубо прервал меня дикарь.
– Для чего? Что ты задумал? – терялась в догадках.
– Узнаешь, принцесса. Завтра мы направляемся караваном в Шимаран. Ты ведь хотела увидеть своего любовника?
Я задохнулась от пренебрежительных слов варвара.
– Шерват – начальник королевской стражи. Он никогда не был моим любовником.
– Почему? – с искренним удивлением спросил вождь.
Я медлила с ответом, не зная, что и сказать, а эрлеванец вдруг расхохотался. Что-то настроение у него подозрительно переменчивое, точно не все в порядке с нервами.
– Шерват предпочел арменейской принцессе своих наложниц! – давясь