Князь Андрей Иванович Вяземский. Петр Вяземский

о не имел никаких знаков воинского отличия, кажется, по недоброжелательству к нему князя Потемкина. Незадолго до кончины Императрицы Екатерины назначен был Нижегородским и Пензенским наместником, и в сем звании оставил по себе в том краю прекрасную память, сохранившуюся и по ныне в преданиях старожилов. – По восшествии на престол Императора Павла и по уничтожении нанестничеств, он переименован был в чин тайного советника и назначен сенатором в Москву. До кончины Павла I уволен в отставку, по прошению. Император всегда к нему особенно благоволил и лично знал его. В молодости своей он объехал всю Европу от Швеции до Испании; за границею женился на Ирландке, из фамилии Орейли (княгиня Евгения Ивановна).

      Князь Андрей Иванович был известен твердым и благородным характером, острым умом, образованностию и любезностию необыкновенвыми. Он в превосходной степени обладал даром слова: любил словесные прения; слыл в свое время упорным спорщиком, но утонченною вежливостию умел умерять неприязненность противоречия, а диалектикою живою и сжатою придавать мнениям своим увлекательность и силу. Дом его в Москве, в продолжение многих лет, был одним из приятнейших, и ежедневно открытым для друзей и многочисленных посетителей. В двух маленьких комнатах теснилось отборное Московское общество, а когда ограниченное пространство переполнялось неожиданно многолюдием, то открывалась другая половина в доме. Тут молодежь импровизировала бал под одушевлением импровизированного оркестра, состоявшего из флейты-самоучки и доморощенной скрипки. Юрий Александрович Нелединский-Мелецкий, ежедневный гость и друг дома, слушая музыкальные размолвки домашних виртуозов, говаривал при этом: «странное дело, кажется, эти люди всегда живут вместе, а нет в них никавого согласия». Сей дом, у Колымажного двора, окруженный обширным и тенистым садом, уцелел в Московском пожаре 1812 года. Неизвестны новые судьбы его, но в то время он был средоточием жизни и всех удовольствий просвещенного общества. Как и самый образ жизни хозяев его, он был чужд всякой роскоши и не блистал убранством. Но в тот век материальные требования и прихоти были не столь взыскательны, как ныне. Единственное богатство дома сего была обширная и разнообразная библиотека; но и та служила не предметом роскоши, а необходимого потребления. Князь Вяземский посвящал ежедневно, до позднего вечера, то есть до времени обыкновенного съезда гостей, несколько часов на чтение книг исторических, философических и путешествий. Неизменно, первый вечерний посетитель, мог быть уверен, что найдет его дома, у камина, в больших вольтеровских креслах, с книгою в руке. К имени Нелединского должно причислить имена: Ханыкова (Французского поэта и бывшего посланника нашего в Дрездене), князя Белосельского, князя Якова Ивановича Лобанова-Ростовского, Петра Васильевича Мятлева, И. И. Дмитриева, Карамзина, которые были домашними в его кругу. Все путешественники (особенно Англичане), ученые, художники, находили в этом доме Русское гостеприимство и прелести Европейскрй разговорчивости. Некоторые из них, в изданных ими путевых записках, упомянули о том с благодарным воспоминанием. Любезные женщины, красавицы той эпохи, которая была золотым веком светской образованности и утонченности, поочередно, а иногда и совместно, в сей избранной и мирной области царствовали: