Андрей Дмитриевич Сахаров был современником и, можно сказать, коллегой автора этой книги. В 1970-е годы я видел и слышал его на семинарах в Физическом институте Академии наук, больше известном своим кратким именем ФИАН. Речь там шла о теоретической физике, и Сахаров казался столь поглощенным наукой, столь открытым и мягким, что это никак не совмещалось с теми безрассудно отважными высказываниями и действиями академика Сахарова, о которых ночами рассказывали вражьи радиоголоса под завывание родных «глушилок».
А мой путь к этой книге начался в комнате Лидии Корнеевны Чуковской, куда я впервые пришел осенью 1980 года. На стенах комнаты висели фотографии Анны Ахматовой, Бориса Пастернака, Александра Солженицына, Корнея Чуковского – хозяйка комнаты жила в мире литературы. Я же пришел с надеждой разгадать загадку из мира науки – загадку одного молодого физика, чья фотография тоже присутствовала на стене. Это был муж писательницы – Матвей Бронштейн. Ему было тридцать лет, когда его арестовали в августе 1937 года, в разгар Большого террора, и через полгода мучений расстреляли. Столь короткой жизни, однако, хватило, чтобы попасть и в историю науки – Бронштейн открыл связь микрофизики с физикой Вселенной, и в историю литературы – с великолепными книжками о жизни науки. Осталась загадка – как это ему удалось? Много вечеров я провел в комнате Лидии Чуковской, и открывшаяся с ее помощью картина событий 1930-х годов – событий удивительных и трогательных, забавных и страшных, – превратила меня из физика в историка-биографа.
На стене висело еще одно фото, которое я не распознал, пока Лидия Корнеевна не сказала, что это Сахаров, – уж слишком безмятежной была улыбка человека с малышом на руках. В начале того самого 1980 года крамольный академик был выслан – без суда – в город Горький, под круглосуточный надзор. Оказалось, что физик Сахаров не раз бывал в комнате писательницы Чуковской: их связывало общее дело – защита униженных и оскорбленных, защита права человека на свободу.
В самом начале своего пути в науку, в 1945 году, Андрей Сахаров заполнил «Личный листок по учету кадров», где в графе «социальное происхождение» указал – «разночинцы». Выражение «разночинная интеллигенция» родилось в конце 19 века вместе с новым сословием, которое требовалось для свободного развития России по европейскому пути. Это было самое несословное сословие, принадлежность к нему определялась лишь знаниями и способностями человека, а не его родословной или имущественным положением. Для этого читающего сословия важнейшим наследием была русская литература, уже успевшая стать великой, и свободолюбивый голос Пушкина формировал взгляды интеллигенции наравне с новыми научными и социальными идеями европейского происхождения. Свободы сеятель пустынный старался не зря, – если бы разночинный интеллигент в третьем поколении Андрей Сахаров отвечал на анкетный вопрос «любимый поэт», то несомненно вписал бы имя Пушкина.
Трудность российского пути к свободе проявилась уже в первые годы реформ, начатых Александром II, Царем-Освободителем, – во имя Свободы его же и убили люди, считавшие себя освободителями России. Лишь немногие из интеллигентов готовы были убивать людей ради освобождения страны и «мировой социалистической революции». Преобладали те, кто лечили и просвещали, развивали науку и технику, литературу и музыку как органическую часть мировой культуры. Самодержавная власть, втянувшая Россию в мировую войну, и нетерпимые свободолюбцы, толкавшие к мировой революции, подготовили трагедию Гражданской войны, жертвой которой была и свобода.
В возникшей на обломках самовластья Советской России свобода стала весьма дорогостоящий, особенно после того, как в стране надолго воцарился самовластительный вождь. Особенно остро несвобода слова и мысли ощущались в мире литературе и в мире науки, общее переживание этой несвободы укрепляло дружбу Лидии Чуковской и Андрея Сахарова. Оба они стали свободными людьми в несвободной стране, оба воплощали лучшие традиции российской интеллигенции, хотя каждый прошел свой путь к свободе – свободе осознанной и ответственной. На этом пути, в 1968 году, 47-летний физик-теоретик и эксперт по стратегическому оружию Андрей Сахаров, на основе своих знаний и жизненного опыта, сделал научно-гуманитарное открытие мирового уровня – осознал взаимосвязь прогресса, мирного сосуществования и интеллектуальной свободы. Спустя семь лет он сформулировал это открытие в Нобелевской лекции: «Мир, прогресс, права человека – эти три цели неразрывно связаны, нельзя достигнуть какой-либо одной из них,